Христианство. Католичество. Реформация. архиепископ Йозеф Барон

Единство веры находится только под истинным Словом Иисуса Христа»[101]. – Так о месте и значении Реформации говорит один из святых и самих известных мыслителей XX в.

      Как было уже отмечено в другом разделе нашего исследования, к прямым мотивам Реформации невозможно отнести такие упрощенные и исключительные определения, как «раскол» или просто «критику» устоев средневековой Церкви. В кратком, но по сути глубоком предисловии переводчик и комментатор трудов Лютера Ю. А. Голубкин отмечает:

      «если целью реформы является улучшение, совершенствование старого ради его жизнеспособности в изменяющемся мире, то Реформация ставит своей целью разрыв со старым, разрушение старого и созидание нового»[102].

      С другой стороны, любое определение Реформации, выраженное нами одним словом, таило бы в себе некий узкий подход анализа. Говоря о Реформации, старая латинская поговорка подходит, как никогда: omnis definitio periculosa est[103]. Более того, любые упрощенные характеристики, состоящие из одного или двух слов (например, Реформация – это «раннебуржуазная революция») в то же время не могли бы выразить сущности и всего Христианства как религии. То же самое можно утверждать, говоря, например, о православии или о католицизме.

      Ясно, – в этом мы уже смогли убедиться, – поводы и мотивы для Реформации были разными. Они включали как чисто духовные, так и политические, национальные, вполне возможно, и корыстные интересы. К тому же, «романтическое, идеализированное представление о любом реформаторе, прибывающем в город проповедовать Евангелие и немедленно склоняющем жителей к принятию Реформации, – отмечает проф. Мак-Грат, – должно быть оставлено как нереалистичное»[104]. Вообще, любой факт в истории получает свое истинное значение и свое место гораздо позже – с определенного расстояния, – подобно картине художника. Любая картина с расстояния смотрится лучше. После пяти векового пути и у нас выводы о Реформации могут оказаться более объективными, по сравнению с более ранними. Некоторые взгляды, из-за которых тогда раскололось земное, видимое единство Церкви, сегодня могут оказаться нелогичными и нелепыми.

      Достаточно хорошо сохранившиеся архивные материалы о событиях Реформации свидетельствуют: дело Евангелия вокруг Лютера и его эпигонов в те времена было вплетено в политическое положение римско-германской империи, включая как отношения Папской курии с Карлом V-м, так и реальную опасность вторжения турок в Европу. Подобное положение дел между Евангелием и политикой наблюдается и в Швейцарии. Сам Цвингли оказывается во главе не только церковно-реформаторского движения, но и политического. По сравнению с Лютером, с его «ожидающей» и «послушной» позицией по отношению к светским властям, Цвингли самым конкретным образом желает объединить усилия в пользу Реформации. Он для этого тесно сближается как с советами швейцарских городов, так и с их войсками. Прямо скажем: он мечтает о победе Реформации даже во всей Европе(!). Факт смерти на поле

101

Dietrich Bonhoeffer. Ethik. – München, 1963. S. 100 u. 101.

102

Голубкин Ю. А. Реформа? Реформация? Революция? / Из любви к истине // Мартин Лютер. Время молчания прошло. Избранные произведения 1520–1526 гг. С. 259.

103

Любое определение – опасное. Лат.

104

Богословская мысль Реформации. С. 32.