Режиссёр сказал: одевайся теплее, тут холодно (сборник). Алеся Казанцева

Яркие разноцветные нитки прокладываются дорожками по воску, составляется целый сюжет. Это делает вся семья вместе. Самое удивительное, что при этом они видят одно и то же. Когда семья перестает быть кактусами, то они пишут на обратной стороне доски, что означает сие полотно, описывают сюжет. Вот этот человек пошел туда-то, встретил того-то, поговорил с ним о том-то, потом прилетела птица, и они пошли с птицей на гору к шаману, который дал кактус, а это кактус, который сказал что, а это солнце, которое летело с птицей, а это море облаков в цветах, которые рвал он, когда пришел туда… Зрелище удивительное. Это не комикс с последовательной раскладкой сюжета, а одно единое яркое полотно, которое если разбирать, то можно сойти с ума.

Мопед

      В Тулуме Вика придумала взять в прокат мопеды. Нас четверо, итого по одному мопеду на двоих. Вика водит мопед так, будто это блестящий мотоцикл с оттопыренными зеркалами. Рита сразу приняла продюсерское решение и села к Вике (Рита продюсер, и она всегда принимает такие решения). А мы с Марьяной заняли другой мопед. Поскольку из всех транспортных средств я мастерски вожу только лифт, то Марьяна была за рулем. На мопеде я ехала первый раз в своей жизни, немножко волновалась. В прокате нам выдали шлемы, у одного был такой вид, будто человек в нем упал и из шлема потом долго вытрясали голову. В этом шлеме как раз ехала Марьяна впереди меня за рулем, и я всю дорогу на него смотрела. Я решила на всякий случай сделать комплимент водителю и сказала: «Марьяна, а где ты так классно научилась водить мопед?» А Марьяна ответила: «ДА ВООБЩЕ НЕ УМЕЮ!» Однако со временем во мне вдруг проснулась телка байкера, которая, оказывается, спала все эти годы. Я стала садиться на мопед так, будто это крутейший байк, а я – крутейшая герла, а худая Марьяна – огромный чувак в черной коже (оу-е, крошка, прыгай ко мне). И когда Марьяна заводила мопед и делала так «дрын-дын-дын», то я автоматически резко запрокидывала волосы и медленно закидывала ногу на эту адскую тарахтелку. И ощущение, что сейчас мы полетим по ночному городу, не реагируя на светофоры, а ветер будет лизать мои голые коленки. И вообще мы все – Рита и Вика, Марьяна и я – это «Ночные шакалы», которые не знают ни стыда, ни совести. Конечно, проезжающие водители, обгоняя нас на скорости примерно пять километров в час, сигналили. Потому что наверняка шалели от таких крутых телок. Это было нереально круто! Ночью! В Тулуме! На мопедах. В круглых касках. Ну просто звери!

Акапулько

      Акапулько, несмотря на булькающее романтичное название, про которое спето много песен, это тот же самый Сочи, и делать там нечего вообще.

Сталактиты

      Инструктор по дайвингу кричал «ДОНТ ТАААЧ!!!», когда я в подводных пещерах подтягивалась на сталактитах. Им, оказывается, от всего плохо. Они растут раз в столетие по миллиметру, на них тут даже не дышат, а то они зеленеют, краснеют, заболевают ветрянкой и вообще крайне нежные и называются по именам. А я этого не слышала, потому что я не знаю почему. Инструктор так кричал «ДОНТ ТАААЧ!!!»,