Жёлтые стихи. Владимир Лизичев

с укором,

      Она про внучку знает всё со школы,

      Но бабушке конечно одолжит.

      И та, чтоб только прекратились споры,

      Не слышать злые внучкины укоры

      И о деньгах пустые разговоры,

      Подарит тысячу, чтобы всего купить.

      В разгар веселья кончится спиртное,

      В квартире шум, закончилось спиртное!

      Разбудит бабушку опять дитя родное.

      Мужчина зол, уже хотел уйти,

      Не стало бабушке ни дня от них покою.

      «А что вон там, ну на шкафу такое?»

      Достал он сверху пьяною рукою

      Коробку красную и стал её трясти.

      Покрыта та приличным слоем пыли,

      Давнишней старой тёмно-серой пыли.

      Ножом на кухне, торопясь, открыли,

      В надежде деньги бабкины найти.

      Они тогда бы герыча купили

      И раскумарились, и деньги те пропили.

      Дней пять, как минимум кутили.

      «Ну что там, отодвинься, пропусти».

      В большой коробке две военных фотки,

      Две пожелтевших очень старых фотки,

      Бабуля с дедом, тот стоит в пилотке,

      Гармошкой смяты, модно хромачи.

      Под ними орден, на медаль колодки

      Промокших писем – уголком ошмётки,

      Молитвенник в сиреневой обёртке

      И запасные от дверей ключи.

      Жених ушёл, с ним ордена не стало,

      Большого ордена военного не стало.

      Бабуля больше с того дня не встала,

      А внучка к ней через три дня пришла:

      Обняла и, по-бабьи причитала,

      То целовала, то стихи читала,

      Зачем-то библию растерянно листала

      И обе плакали, не поминая зла.

      А через день, когда всё так случилось,

      Уже был день, когда всё так случилось,

      Бабули сердце биться разучилось,

      Пришла беда, или быть может милость.

      Та в мир иной навеки отошла.

      А внучка в церкви истово молилась

      И что-то сердце сжало, заискрилось,

      Как будто внучку бабушка спасла.

      На кухне свет горит, который вечер,

      Не гаснет до утра, который вечер,

      И сотрясает от рыданий плечи.

      Два фото рядом бабушка и дед.

      Ну почему мы жизни так калечим

      Своих родных, добром сердец не лечим,

      А безразличием и холодом увечим

      Не защищаем их от разных бед.

      А времени всё дальше колесница,

      Летящая всей жизни колесница

      Уносит прочь, туда, где лет граница,

      Ломая судьбы, сталкивая нас.

      Не дай-то Бог такой беде случиться,

      Когда замкнутся в горе близких лица,

      На них печали тень тогда ложится

      И ты их видишь, будто первый раз.

      27. Быть или не быть?

      Конечно, быть! Конечно, нужно быть!

      И каждый день чему-то удивляться,

      И женщину любимую любить,

      И по утрам с ней рядом просыпаться.

      Конечно, быть! Растить детей и внуков,

      Переживать, когда они больны,

      Писать стихи