Ледяная Шарлотта. Алекс Белл

с Джеем, не связано ни с какими с событиями того дня. – Она помедлила, а потом добавила: – Хочешь, я позвоню в школу и попрошу о встрече с психологом? Может, тебе станет легче, если ты поговоришь об этом с ним.

      Я замотала головой прежде, чем она закончила предложение:

      – Этого я точно делать не буду.

      – Ладно, – сказала мама, поднимая руки и отступая, – я только предложила.

      Я знала, что всерьез она мои слова не восприняла, а тем временем щека оставалась холодной, как если бы ледяные пальцы действительно коснулись моей кожи. С того дня я стала чувствовать себя необычно, но не смогла бы объяснить, как именно, ни маме, ни кому-либо другому.

      Я убеждала себя, что это скорбь и чувство вины заставляют меня размышлять о странных вещах. В конце концов, даже если мы вызвали Ребекку, даже если она и вырвалась из той доски, зачем ей вредить Джею? Ничего плохого он ей не сделал, он и знаком с ней не был. Но, читая о призраках в интернете, я часто натыкалась на такую теорию: люди, которые умерли при подозрительных обстоятельствах, становятся мстительными духами и не различают, кому вредят, – просто делают это, пока правосудие не восторжествует. А я до сих пор не знала, как же все-таки умерла Ребекка.

      Вечером того же дня я попыталась расспросить об этом маму. Она пробормотала что-то о несчастном случае, и все.

      «Обещай мне одно, – сказал Джей. – Если со мной что-нибудь случится, ты расскажешь миру, что во всем виноват призрак… ты расскажешь…»

      Конечно, он шутил и не имел в виду ничего такого, и все же… дикая мысль, что я должна – ради Джея – выяснить, имел ли призрак отношение к его смерти, запала мне в голову. И, если Ребекка все-таки приложила к этому руку, что ж… так просто она не отделается, я об этом позабочусь.

      Поэтому, когда приехал папа и сообщил, что они с мамой решили отменить свою поездку в честь годовщины свадьбы и останутся дома со мной, я ответила: это ни к чему и я совсем не против навестить дядю и кузенов, живущих на острове Скай. Мама и папа долго копили на поездку в Сан-Франциско, и я знала: они потеряют деньги, если вернут билеты на самолет. Поэтому я сказала им именно то, что они хотели услышать.

      – Оставшись здесь, я все время буду думать о том, что случилось, – заявила я. – Мне лучше сменить обстановку.

      Это было неправдой. Все, чего мне на самом деле хотелось, – это без перерыва плакать в своей комнате, но, похоже, я оказалась лучшей актрисой, чем думала, ибо неделю спустя стояла в аэропорту с чемоданом и махала родителям на прощанье.

      Сначала нужно было лететь в Глазго, затем на поезде ехать до Маллейга и наконец там сесть на паром. Добираться до острова Скай было очень сложно, вот почему я видела своих кузенов – Камерона, Пайпер и Ребекку – только однажды, семь лет назад, когда они приезжали погостить. Камерон был пианистом-вундеркиндом и тогда прибыл в Лондон с семьей, чтобы выступить перед известным учителем музыки. А свою кузину Лилиаз я совсем не знала – тетя Лаура была только беременна ей, когда мы в последний раз виделись.

      Мысль о встрече с Камероном, Пайпер и Лилиаз немного тревожила. Впрочем, поворачивать