Фатум. Том третий. Форт Росс. Андрей Леонардович Воронов-Оренбургский

драгуну.– Что-то уж больно много пыли для сотни всадников?

      – Да, команданте. Похоже на погонщиков скота… Может, индейцы?

      – К черту, их только еще не хватало!

      – Да, этих бестий лучше держать в приятелях… Враги их долго не живут,– вытирая шейным платком пыль с лица, откликнулся ветеран.– Только откуда им взяться здесь, команданте? Наши краснокожие лошадей не держат, разве что юты¹ возвращаются из набега…

      – Дьявол, расстояние слишком велико. Я до сих пор не пойму: от нас или к нам движется эта пыль?

      Но на сей вопрос никто не ответил. Настроение было поганое. Капитан проехал на своем жеребце вдоль фронта, колко поглядывая в сторону горизонта. «Бог ведает, сколько их там, и кого? Инсургенты, индейцы или люди Vacero?»

      – Что вы надумали, капитан? – конь приплясывал под подъехавшим лейтенантом.– Похоже, они двигаются на запад, к побережью.

      – У победы десятки отцов, Паломино, поражение —всегда сирота. Впрочем,– Луис воинственно натянул кавалерийские краги,– везет тем, кто готов к везению. Эскадрон! Приготовиться к атаке!

      Глава 3

      Пыль, крики погонщиков и драгун, лай псов, ржание лошадей – всё смешалось в одну надсадную, бесконечную ноту. Длиннорогое стадо растянулось по равнине более чем на милю. Казалось, что оно движется само по себе, так как рыже-коричневые тучи пыли, поднятые животными, напрочь скрывали пастухов вместе с их лошадьми. Докричаться было невозможно: всё тонуло в реве сотен голов скота и в каменистом грохоте копыт, сотрясавших землю.

      – Помилуйте, сеньор, больно! – глотая пыль, застонал закутанный в драное серапе старый погонщик.

      – Что ты знаешь про боль, несчастный? Тебя, похоже, ни разу не целовала пуля. Как ты смел ослушаться слуг короля?

      Сапог Луиса сильнее надавил на горло пастуха.

      – Мы свободные погонщики, дон. Я никогда не клялся в верности королю.

      – Неважно! Он ваш король, и этого довольно!

      Луис, не убирая ноги с шеи скотовода, с размаха ударил того кулаком в подбородок. Голова отлетела назад, ноги дернулись, скребя каблуками о землю. Пастух захрипел, изо рта через нижнюю губу и подбородок потянулся ручеек крови.

      – Твое имя, мерзавец? – де Аргуэлло ощупывал незнакомца медленным взглядом.

      – Хосе Тавареа, господин капитан, из Пасо-Роблес… Знаете, наверное?.. Если хотите, возьмите двух лучших бычков для своих солдат… Я помогу вам выбрать.

      – А ты хитер, Хосе,– Луис присмотрелся к талисману, болтающемуся на груди пастуха,– желтый лошадиный зуб на серебряной цепочке.

      – Да, видно, не очень, сеньор. Встать мне хоть можно – стадо разбредется.

      Щурясь от солнца, Луис улыбнулся в ответ той улыбкой, от которой мороз пробегает по коже. В ней сквозило что-то похожее на презрение, а может, и любопытство.

      Пауза затягивалась, и Хосе Тавареа теперь уже отчетливее слышал тяжелые, гулкие удары собственного сердца, чем гул потревоженного стада. Во рту

1

      Юта – одно из воинственных индейских племен плато крайнего Юго-Запада.