Шарада. Руслан Каштанов

собачка.

      Она была простой, и мне нравилось это. Но в то же время она могла быть грациозной, морально сильной, и при этом не стеснялась показать слабость.

      Мы перетекали друг в друга. Мы были неразлучны…

      Теперь все миры разрушены.

      Вот оно, место побоища. Почерневшие от пламени руины. Мертвые тела невинных людей. Гробовая тишина…

      Я удаляюсь все дальше и дальше, куда-то к линии горизонта, в чужом автомобиле. Удаляюсь в неизвестность.

      –Пропускай это все через себя, – говорит мне мужчина за рулем. – Не бойся испытать боль и горечь. Это очищает. Это делает сильнее…

      Сквозь себя, вокруг себя, – поток слез и отчаяния.

      Наверное, все это кончится, только когда я умру…

      Когда я еще был на пределе своего искреннего счастья, я впервые увидел Старшего.

      Как обычно он был в компании своего подопечного, – Младшего – паренька моего возраста, но со взглядом глубоким, взрослого мужчины.

      Старший и Младший. Так они сами называли себя. Просто и ясно.

      При их виде Айдын начинал сходить с ума – ярость переполняла его, и ему приходилось сдерживать ее.

      В тот вечер я был с Айдыном. Мы распивали хмельной напиток в местной забегаловке неподалеку от нашего альма-матер, и рассуждали о потоке жизни и предопределенности судьбы, о случайности и неизбежности, и о проблеме права человека на выбор.

      –В конце пути все равно все сложится в одну огромную мозаику, – говорил он мне. – Вот увидишь. Поэтому я готов утверждать, – выбора не существует. Это всего лишь наша огромная иллюзия.

      Я парировал:

      –Сегодня каждый из нас имеет право на осознанный выбор. И я этим правом буду пользоваться. Вне зависимости от того, какая картина моего существования откроется мне ближе к концу жизни.

      В то время я не мог знать, что все уже давно решено за меня. Куда бы я не повернул: направо, или налево, или, быть может, пошел прямо, – все было равно, – меня ждал один исход.

      Человеком, который расчетливо подводил меня к этому, сидел напротив меня, пил пиво, и вел себя со мной так, как никто другой, кого до этого я мог считать своим другом.

      Он был для меня больше, чем просто другом. Почти новой надеждой, – на лучшего собеседника, на мое поколение, на коллективное сознание.

      Рядом с ним мир преображался. И я был уверен, что, приложив усилия, когда-нибудь мы привнесем в наши и чужие жизни нечто свое, значимое для всех остальных.

      Это были мечты. Иллюзии…

      Но недалеко ушедшие от правды.

      Айдын действительно желал преобразить мир. Этот флер был вокруг него постоянно, когда мы находились вместе. Вот только у него были свои эксклюзивные представления на данный счет.

      После этого вечера пройдет почти год, и наши пути разойдутся в разные стороны.

      Дружеская беседа двух молодых людей с претензией на философствование останется висеть на стене в рамке, в музее сладких снов, по ту сторону реальности, в одном из миллионов параллельных вселенных.

      –Погоди-ка, – сказал Айдын. – Ты тоже видишь тех двоих?

      Он