По большому счету. Евгения Письменная

золота. Но совет запомнил.

      «Не дурите!»

      Но крестным отцом российского Центрального банка стал не американец, а француз. Корриган подарил на память Матюхину фотографию со своей подписью и пропал за океаном. Заботиться о российском Госбанке и помогать ему стал Жак де Ларозьер, председатель Центрального банка Франции с 1987 по 1993 год.

      Корриган в беседах с Матюхиным очень хорошо отзывался о французском председателе: дескать, крутой в Париже финансист работает, высшего класса. И Матюхин решил с ним встретиться. Де Ларозьер дал согласие, но время встречи ограничил: пятнадцать минут. Так передали Матюхину из аппарата де Ларозьера. «Глава несуществующего банка рассыпающейся страны не представляет большого интереса», – истолковал сухой прием француза Матюхин. Но пятнадцать минут – тоже хорошо, многое можно успеть.

      Сухой прием по-французски оказался очень радушным. Де Ларозьер встретил Матюхина в специальной комнате для гостей. Разговор сопровождался красным вином и изысканными закусками. Матюхин с усмешкой вспомнил свои «разносолы» – чай с рафинадом для Корригана.

      У Банка Франции долгая история: он был основан в 1800 году по указу Наполеона. И на встрече всё вокруг напоминало о традициях: красивая комната в старом здании в центре Парижа и аристократичный де Ларозьер, потомок королевской семьи. Напротив него сидел сибиряк Матюхин, который совсем недавно штурмовал бетонное здание на Октябрьской площади в Москве.

      Матюхин рассказал о своих заботах, о том, какой он видит финансовую систему России, как Банк России хочет стать независимым от Госбанка СССР. Де Ларозьер, сначала подчеркнуто любезный и сдержанный в комментариях, уже к середине разговора стал живо интересоваться русской попыткой переформатировать финансы. Он сыпал вопросами, чем даже немного удивил Матюхина.

      – Вы хотите, чтобы все республики имели свою валюту? – удивленно разводил руками де Ларозьер. – Почему?

      – Мы не сможем стать независимыми от СССР, если будем сохранять рубль как единую денежную валюту для всех республик. Так и останемся Советским Союзом.

      Матюхин решил обсудить с де Ларозьером самые смелые свои чаяния. Формально, конечно, республики СССР не смогли бы создать собственные валюты при наличии Союза, но Матюхин, как никто другой, знал, что в реальной жизни Госбанк СССР сейчас – просто касса власти. Он не задает вектор развития, а пытается стреножить финансовую систему. И сбросить центральную власть можно, только если страна распадется на части. В те времена российского банкира с подобными мыслями можно было считать авантюристом, но он такой исход считал наиболее вероятным.

      Матюхин говорил твердо и уверенно. Ему все казалось очевидным. Другого пути нет: республики должны переходить на свои валюты. Это же так естественно. Только отделение от СССР может дать возможность развиваться дальше. Но де Ларозьер его не понимал.

      – Нет, нет. Так делать нельзя. Это