Екатерина Великая. Греческий прожект. София Волгина

молодого архитектора, пиита и изобретателя Николая Львова к Марии Дьяковой, родители коей отказали ему в доме. Он женился на ней тайно, но живут, как прежде отдельно, каждый в своем доме. Безбородко сказывает, что Львов фантаниру-ет идеями, называет его русским Леонардо да Винчи и поручил ему строить новый почтамт. На сей неделе он представит мне оного гения.

      Дж. Кварнеги довольно скоро строит церковь Казанской иконы Божьей Матери. Ужо похоронено около нее колико почивших людей.

* * *

      Князь Потемкин поведал Екатерине о посещении графа Семена Зорича в Шклове. Разговор завела она:

      – Князюшка, ты же ехал сюда, в столицу, через Шклов. Как тебя встретил наш щеголь, Сима Зорич? Ведь у него опричь кадетской школы, и дворец, и громадная оранжерея, и театр не хуже Шереметьевского…

      Потемкин весьма недолюбливал Зорича, но зла на него не держал. Однако князю удалось раскрыть аферу, прикрываемую Семеном Гавриловичем.

      – Все оное у него успешно, права ты государыня-матушка, но есть за ним весьма приметный грешок.

      Екатерина посмотрела на князя с большой аттенцией.

      – Что натворил сей генерал?

      – Вообрази, всемилостивейшая, чтоб уверить его, что я не держу на него зла и благоволю к нему, мне пришлось остаться у него на ночь. И вот вдруг мне докладывают, что один еврей просит разрешения поговорить со мной наедине.

      – Любопытно, князь, – расширила глаза императрица.

      – Так тот еврей, приносит мне ассигнацию и стал утверждать, что она фальшивая.

      Брови Екатерины поползли вверх:

      – Фальшивая ассигнация!

      – Сначала я ничего не заметил, понеже она весьма хорошо подделана, но сей еврей показал мне, что вместо «ассигнация» на фальшивке написано «ассигиация». Буква «н» заменена на «и».

      – И кто же занимается выпуском сих фальшивок? – гневливо испросила Екатерина.

      – Еврей указал на камердинера графа Зановича и на карлов Зорича.

      – Что же ты, князюшка учинил? Паче того, для чего ты толико времени молчал, Светлейший князь?

      Князь, взглянув на нее, криво усмехнулся:

      – Я собирался доложить, но пока не хотел беспокоить тебя, матушка моя, до поры. А что сделал? Я дал оному еврею тысячу и велел поменять их все на фальшивые и привезти мне в Дубровки, что неподалеку от Шклова. Опричь того, послал за губернатором Энгельгардтом. Как он прибыл, я ему и говорю: «Видишь, Николай Богданович, у тебя в губернии делают фальшивые ассигнации, а ты и не знаешь». Тот тут же организовал следствие, кое на следующее утро, перед самым моим отъездом вскрыло причастность к афере родственников Зорича, Зановичей, кои обещали Семену Гавриловичу выпутаться из долгов.

      – Уму непостижимо! До чего докатился! – нервно воскликнула Екатерина Алексеевна, рука ее потянулась к графину с водой. Князь, опередив ее, налил и подал ей стакан воды.

      Расхаживая по кабинету, он продолжил:

      – Сами хитрецы, как оказалось, давно находились в розыске в Венеции и Париже, понеже, путешествуя по Европе, они везде