Православные праздники в рассказах любимых писателей. Сборник

держит над всей землей великий Покров-омофор, и освящается небо и земля, и все церкви засветятся, и люди возвеселятся».

      А я – увижу? Нет: далеко, за звездами. А один святой человек видал, дадено ему было видеть и нам возвестить – в старинном то граде было, – чтобы не устрашались люди, а жили-радовались.

      – Потому, милок, и не страшно нам ничего, под таким-то Покровом. Нам с тобой не будет ничего страшно: роботай – знай – и живи, не бойся, заступа у нас великая.

      Теперь, ложась спать, я молюсь Богородице Казанской – темная у нас икона в детской. Молюсь и щурюсь… Вижу лучики – лучики лампадки, будто это на небе звездочки, и там, высоко, за звездами, – сверкающий омофор-Покров. И мне ничего не страшно.

      Если бы увидать – там, высоко, за звездами?!.

      Вот и канун Ивана Постного – «усекновение Главы Предтечи и Крестителя Господня» – печальный день.

      Завтра пост строгий: будем вкушать только грибной пирог, и грибной суп с подрумяненными ушками, и рисовые котлетки с грибной подливкой; а сладкого не будет, и круглого ничего не будет, «из уважения»: ни картошки, ни яблочка, ни арбуза, и даже нельзя орешков – напоминают «Главку». Горкин говорит, что и огурчика лучше не вкушать, одно к одному уж пусть. Но огурчики длинные!.. Бывают и вовсе круглые, «кругляки», а лучше совсем не надо. Потому, пожалуй, в канун огурцы и солят.

      На нашем дворе всю неделю готовятся: парят кадки и кадочки, кипятят воду в чугунах для заливки посола, чтобы отстоялась и простыла; режут укроп и хрен, остропахучий эстрагоник; готовят для отборного засола черносмородинный и дубовый лист для крепкости и духа – это веселая работа.

      Выкатила кадушки скорнячиха; бараночник Муравлятников готовит целых четыре кадки; сапожник Сараев тоже большую кадку парит. А у нас – дым столбом, живое столпотворение. Как же можно: огурчика на целый год надо запасти, рабочего – то народу сколько! А рабочему человеку без огурчика уж никак нельзя: с огурчиком соленым и хлебца в охотку съешь, и поправиться когда нужно, опохмелиться – первое средство для оттяжки. Кадки у нас высокие: Василь-Василич на цыпочках поднимается – заглянуть; только Антон Кудрявый заглядывает прямо. Кадки дымят, как трубы: в них наливают кипяток, бросают докрасна раскаленные вязки чугунных плашек – и поднимается страшное шипенье, высокие клубы пара, как от костров. Накрывают рогожами и парят, чтобы выгнать застойный дух, плесени чтобы не было. Горкину приставляют лесенку, и он проверяет выпарку. Огурчики – дело строгое, требует чистоты.

      Павел Ермолаич, огородник, пригнал огурца на семи возах: не огурец, а хрящ. Пробуют всем двором: сладкие, и хрустят, как сахар. Слышно, как сочно хряпают: хряп и щелк. Ешь, не жалко. Откусят – и запустят выше дома. Горкин распоряжается:

      – На чистые рогожи отбирай, робята!.. Бабочки, отмывай покрепше!..

      Свободные от работы плотники, бабы из наших бань, кухарка Марьюшка, горничная Маша, Василь-Василич, особенно веселый, – радостной работой заняты. Плотники одобряют