Исповедь серийного убийцы. Иван Носов

тела: положение и характер ран. В отдельный конверт были вложены фотографии. Крамер внимательно их пролистал.

      Анна лежала на боку, словно спала. Ночная рубашка была красной от крови. На шее и руках девушки виднелись порезы, со вспухшими краями разорванной кожи. В одном месте рана была настолько глубокой, что Крамер увидел лучевую кость… Не самое приятное зрелище. Фото подтвердили то, что Леонид и так понимал: Коновалова умирала долго и мучительно.

      Отчет патологоанатома о вскрытии, как и полагалось, пестрил разными фактами: содержимое желудка, отсутствие наркотических веществ в крови, отсутствие признаков изнасилования… Смерть наступила в результате колотых ранений в область сонной артерии. Судя по характеру и глубине ран, орудием убийства послужил нож длинной двадцать-двадцать пять сантиметров с зазубринами в основании лезвия. Предположительное время наступления смерти: между десятью часами вечера и двумя часами ночи.

      Еще одна интересная деталь: слово «yalan»¹⁹, нацарапанное почти у самого пола, на стене рядом с кроватью. Поначалу следователь отнес это к числу малозначимых фактов, но патологоанатом обнаружил под ногтями убитой следы краски. Судя по всему, Анна какое-то время сидела спиной к стене – возможно, разговаривала с преступником, – и скребла ногтями слово «yalan».

      «Но почему по-турецки?» – спросил себя Крамер, и сам же ответил: «Она понимала, что умрет. А полиция быстрее обратит внимание на странное турецкое слово, нежели на неизвестное русское…»

      Ложь…

      Что это может значит? Это мотив? Ее убили, потому что она солгала? Или ее обманули?

      «Чушь какая-то!».

      – Время! – внезапно объявил полицейский и потянулся за папкой.

      Паша жестом попытался его остановить.

      – Постой! Дай человеку дочитать страницу!

      – Не могу… Следователь скоро вернется. Мне нужно вернуть дело ему на стол.

      Крамер быстрыми темпами просмотрел оставшиеся листки, но, к счастью, они представляли собой банальный отчет о проведенных следственных мероприятиях. Леониду эта информация была бесполезной.

      Наконец, папка вновь оказалась в руках полицейского. Он сгладил странички и постарался уложить содержимое так, как оно выглядело в самом начале.

      – Не понимаю, чего вы, русские, так интересуетесь этим делом, – нервно сказал он. – Задрали меня уже…

      – Что ты имеешь ввиду? Ты показывал дело кому-то еще? – удивился Паша, но полицейский, казалось, даже не слышал его.

      Вместо ответа он дернул ручку и открыл дверцу машины.

      – Если меня увидят в вашей компании, я в два счета вылечу с работы, – сказал он и выскочил наружу.

      Через минуту он уже входил в здание полицейского управления города Алания.

      * * *

      – Что-то я ничего толком не понимаю, – хмуро произнес Паша и посмотрел по сторонам в поисках официанта.

      Они отъехали от полицейского участка на несколько километров,

19

Ложь (тур.)