Другие: Она родная. Евгения Мэйз

какое-то расстояние, как внезапно раздался щелчок, следом металлический лязг, и ее пронзила острая вспышка боли, да такая, что она, не сдержавшись, закричала. Снап повел собак чуть левее, она же, не обратив внимания на то, что они обошли определенный участок пути дугой, ринулась напрямик, тут же поплатившись за свою беспечность – ее нога оказалась в ловушке.

      – Твою мать!!!

      Еще один крик. Кэш упала на одно колено и, упираясь в землю ладонями, перевернулась, усаживаясь на задницу, и зажмурилась.

      – Мама!!! – Увиденное было ничем не хуже содержания некоторых фильмов ужасов.

      Острые, грязные и ржавые зубцы капкана впились ей в ногу чуть выше середины икры, из-под них сочилась кровь и, если бы не боль, что взрывалась в сознании десятками вспышек, то ее замутило от того, насколько отвратно это выглядело.

      – Боже!

      Кажется, что они пробили кость и погружались все глубже и глубже при любом, даже мало-мальски заметном движении.

      – Как же!.. Боже… мой! – Кэш держалась, чтобы не завыть и не замычать.

      Хаски вернулись, окружили ее, переругиваясь и поскуливая.

      – Тинки!!! – окликнула она его громко, отмахнулась и вновь закричала на этот раз от боли. – Не лезь!

      Она безуспешно пыталась разжать адову штуку. Из глаз текли слезы то ли от боли, то ли от бессилия, то ли от злости. У нее попросту не хватало сил, чтобы раскрыть эти акульи челюсти. Она содрала кожу на пальцах, сломала и без того короткие ногти, перемезалась в крови и ржавчине, промокла от пота и напряжения! Это все за какие-то считанные секунды!

      – Господи!.. Боже! Неужели я делаю только хуже?!

      Она отпустила ногу, стараясь не двигать ей. Удавалось это с трудом. К неимоверно тяжелой ловушке прикреплена такая же, совсем нелегкая цепь, что тянет, заставляя сползать все ниже.

      – Что делать, Лили? – Она позволила хаски облизать себе лицо. – Я даже уйти не могу…

      В крови было все – руки, лицо, одежда, собаки, мох, низкие кустики, еще сохранившие на себе пару ягод.

      – Б****! Будь проклят тот урод!..

      Она подвинулась, вскинулась, прикусила губу, сдержала очередной крик и посмотрела в ту сторону, где должен был быть ее дом. Она доползет до него максимум через недели две, и кто знает, сколько раз умрет от болевого шока.

      – О нет!

      Перспективы вырисовывались совсем не радужные. Она помнила свою последнюю смерть на завалах торгового центра и знала, что здесь будет точно так же. Она будет умирать, приходить в себя, и так до тех пор, пока не доберется до сарая!

      – Вот ведь черт!

      К ней приблизился мужчина. Кэш и не заметила, что собак на ее чудесной поляне стало больше.

      – Сейчас! Давай я!.. Погоди, сейчас станет легче!

      Кэш не посмотрела на то, кто это, не отрываясь от мужских рук возле своей ноги. Они растягивали зубцы в сторону, ухватившись за края, стоило им приоткрыться на несколько дюймов.

      – Потерпи! Еще чуть-чуть!

      Он не удержал, металл выскользнул из его пальцев, оставив на них оранжевую пыль и еще не выцветшую, не обвалившуюся