Безымянный человек. Повесть. Влада Холодных

меня держат в неведении.

      Когда Тема закончил говорить по телефону, я встала и подошла к нему. Скрестила руки на груди и приняла самое непроницаемое выражение лица, какое только могла изобразить.

      – Что значит, «резать мужика»? – старалась придать своему голосу непринужденный тон.

      Тема глянул на меня искоса и прохрипел:

      – То и значит.

      – Вы убиваете людей?

      Лицо его помрачнело и как-то зло осунулось. Он ответил раньше, чем я успела пожалеть о затеянном разговоре.

      – Почему же, некоторые приходят продать почку, когда деньги позарез нужны.

      – Но в этих случаях вы обходитесь без меня, да?

      – А зачем тебя без надобности таскать с собой?

      – И правда. Я вообще с вами таскаться не буду. Я не собираюсь…

      Он схватил меня за руку и прижал к стене так, что я ударилась затылком. Из глаз посыпались искры.

      – Ты будешь таскаться со мной, пока я занимаюсь этим делом, ясно? – говорил он спокойно, но с вызовом. Глаза его яростно сверкали. – А попробуешь свалить, найду и саму разделаю на органы. Будет мне еще баба права качать!

      Он фыркнул, словно разъяренный буйвол, и отпустил меня. И сразу же смягчился во взгляде и голосе.

      – Малыш, я ведь так люблю тебя. Мы с тобой одно целое, и ты без меня никуда.

      Для меня это звучало приговором для ошибочно осужденного: «Пожизненное заключение в колонии строгого режима». Тема слюняво поцеловал меня в шею и потянулся за своей курткой.

      – Я по делам. Буду часа через пол, – он постоянно говорил словосочетания с приблизительным временем неправильно.

      А я, растирая ушибленное место, поплелась на кухню, проклиная саму себя за то, что стала девушкой этого страшного человека. Тот вечер не стал переломным в моей жизни – я все еще не знала, кем хочу быть в жизни, но отчетливо понимала, что быть причастной к смерти людей – совершенно не то, чем я должна заниматься. Глубоко разочарованная в себе, я взяла бутылку вина и собралась выйти из квартиры. Тут из комнаты вышел Крест, которого так называли друзья. Прозвище он получил за татуировку в виде большого креста справа на шее. Не могу припомнить, чтобы хоть раз к нему обращались по имени. На вид ему было около двадцати восьми лет. Голова у Креста была большая, как тыква, лоб бороздили три глубокие уродливые морщины. Но больше всего его внешность портили пухлые мясистые губы, которые выглядели как намасленный блин.

      Крест увидел, что я завязываю шнурки на кедах, и в его взгляде мелькнуло волнение. В двух шагах от входной двери он преградил мне дорогу и, наконец, заговорил.

      – А ты это самое того… – было единственное, что он смог произнести внятно.

      – Чего тебе?

      – Отдохнуть хочешь? – скороговоркой выпалил он, становясь пунцовым, будто его ограничили в доступе кислорода.

      – Именно этим я и занимаюсь, – ответила я и попыталась продвинуться