Умение кидать мяч. Кир Булычев

изобрели мотоциклы и появился мотобол, – возразил я, – футбол не исчез.

      – Ну-ну, – усомнился Курлов. Он остался при своем мнении. – Поглядите, что эти люди умеют делать из того, что недоступно вам, человеку ниже среднего роста (я внутренне поклонился Курлову), человеку умственного труда. Они умеют попадать мячом в круглое отверстие, причем не издалека. Метров с трех-пяти. И притом делают маску ошибок.

      Говорил он очень серьезно, настолько серьезно, что я решил перевести беседу в несколько более шутливый план.

      – Я бы не взялся им подражать – сказал я. – Даже если бы потратил на это всю жизнь.

      – Чепуха, – возразил Курлов. – Совершенная чепуха и бред. Все на свете имеет реальное объяснение. Нет неразрешимых задач. Эти молодые люди тратят всю жизнь на то, чтобы достичь устойчивой связи между мозговыми центрами и мышцами рук. Глаз всегда или почти всегда может правильно оценить, куда следует лететь мячу. А вот рука после этого ошибается.

      – Правильно, – ответил я. – Знаете, я когда-то учился рисовать. Я совершенно точно в деталях представлял себе, что и как я нарисую. А рука не слушалась. И я бросил рисовать.

      – Молодец! – одобрил Курлов. – Спасибо.

      Последнее относилось к тому, что я наполнил его рюмку.

      – Значит, – продолжал Курлов, – система «мозг-рука» действует недостаточно четко. Дальнейшее – дело физиологов. Стоит лишь найти неполадки в этой системе, устранить их – и баскетболу крышка.

      Курлов строго посмотрел на экран. Я понял, что комплексы, которые мне удалось в себе подавить, цепко держали в когтистых лапах моего соседа.

      – Ради этого я и пришел.

      – Сюда?

      – Да. Пришел смотреть телевизор. И теперь я знаю, что могу превратить в гениального баскетболиста любого неуча. Вас, например. Хотите?

      – Спасибо, – сказал я. – Когда же я стану баскетболистом?

      – Мне нужно два месяца сроку. Да, два месяца, не больше. Но потом не жалуйтесь.

      – Чего же жаловаться? – улыбнулся я. – Каждому приятны аплодисменты трибун.

      …Я встретился с Курловым недели через две. В лифте. Он раскланялся со мной и сказал:

      – Мне на шестой.

      – Помню.

      – И кстати, в моем распоряжении еще шесть недель.

      – Как так? – Я забыл о разговоре у телевизора.

      – Шесть недель, и после этого вы становитесь великим баскетболистом.

      Прошло не шесть недель, а больше. Месяца три. Но потом часов в семь вечера вновь раздался звонок в дверь. Курлов стоял на лестнице с большой сумкой в руке.

      – Разрешите?

      – У вас снова сломался телевизор?

      Курлов ничего не ответил. Он был деловит. Он спросил:

      – Дома никого?

      – Никого, – ответил я.

      – Тогда раздевайтесь.

      – Вы говорите, как грабитель.

      – Раздевайтесь, а то стемнеет. До пояса. Да послушайте, в конце концов! Вы хотите стать великим баскетболистом или нет?

      – Но ведь это была…

      – Нет, не шутка. Я решил эту задачку и дарю вам первому