Демонократия, или Охота на ведьм по-русски. Елена Феникс

на порог его кабинета. – Надо создавать свою газету. Независимую. Берись, я помогу. Сроку тебе – месяц.

      Ровно через месяц я выпустила первый номер «Независимой Энской газеты». На пустом месте. В глухой провинции, в регионе, где на тот период не было даже факультета журналистики в вузах. Найти людей, мало-мальски владеющих пером, было сложно. Я брала работников с улицы. Выбирать было некогда и не из кого. Довольствовалась тем, что человек любил писать и кое-что смыслил в местной «кухне». Бородинов помогал. Мы не знали никаких проблем с зарплатой, получали ее в отличие от очень многих городских структур, что называется, день в день.

      То было время эйфории. Мы могли всё, мы говорили всё, нас читали, мы были свежей струей в затхлом пространстве чинопочитания, лести и лживости, составляющих основной психологический фон мелких городков.

      Наверно, я работала слишком хлестко, слишком нетипично, кусалась слишком больно. Ведь женщине на Кавказе, в «красном» регионе полагается молчать и ходить глаза долу вне зависимости от профессии. Но когда женщина такие правила игры не приемлет, и публично любопытствует на предмет внезапного банкротства предприятий или целых банков, когда своим пером и логическими выводами раскрывает тайны мужских игр и бьет покарманам, она перестает быть женщиной.

      Потому что однажды, после кулуарных сплетен, что с этой Феникс пора что-то делать, Бородинов объявил мне:

      – Пойдешь работать ко мне.Газета себя уже изжила.

      Как в воду глядел. «Независимая» умерла с моим уходом. Бородинов сделал ставку на телевидение. К тому времени тот канал, с которого мы с казаками выходили в свой скандальный эфир, был закрыт. Его хозяева не смогли дать ума самому мощному и эффективному СМИ. Бородинов заполнил нишу, предоставив новому телевидению «Логорифм» помещение в здании администрации. Это случилось 8 марта 1993 года. Как подарок. Впрочем, точно – подарок.

      А спустя несколько месяцев он объявил:

      – Иду в Думу. Решил.

      «Бодаться» с коммунистами было непросто. Но мы победили. Я тогда отрабатывала имиджевую технологию, которая в те годы только начинала практиковаться – политическую рекламу и пиар. Никаких экстрасенсов, чернухи и вранья, зомбирования и накачки энергией. Только экспрессия, зажигательные речи, вера и чистые помыслы.

      Благодаря этому Бородинов уже будучи харизматической личностью демократического окраса предстал перед народом еще более выигрышно. Он был хорошим учеником: за краткий предвыборный период научился точно расставлять акценты и чувствовать аудиторию. Его слушали как Остапа Бендера перед васюкинцами, раскрыв рот. Он упивался собой и новым временем, и впитывал в себя все, что советовала и говорила я. Он верил мне, а я… Пожалуй, да, я любила его и работала с ним самоотверженно и даже самоотреченно. Чувство помогало мне вести его к победе.

      На утро после выборов он вызвал меня к себе в кабинет. Там сидела редактор главной областной газеты «Ставгородская правда» Марина