Ромашки в пустыне. Лилия Сурина

знала… я знала, что не надо ехать, я знала… знала, что, случится что-то плохое. Жуть! А вы не слушали! – она напала с упреками на дочь, которая протягивала ей лекарство. Мне наконец удалось снять с нее снаряжение, я поскорее отправила его наверх.

      – Мам, успокойся, ничего страшного не произошло…

      – Дура ты! Все бы дурью маяться…

      Через сорок минут все были на земле. Кто обнимался, кто, упав на колени, трогал землю, ну в общем нормально. Наверху остался только парень, спасатель. И тут случилось неожиданное. Я отправила страховку наверх, а она чем-то зацепилась за веревку, по которой спускались люди, где-то на середине. Не достать! Парень дергал ее, дергал – не идет! Смотрю, он решил без страховки спускаться. У меня сердце замерло. Это же опасно! Слишком высоко, метров тридцать!

      Затаив дыхание, мы следили за ним. Альпинист потихоньку сползал вниз, добравшись до страховки, попытался отцепить ее, потом плюнул на это дело, стал спускаться дальше. Вдруг руки его не выдержали, и он быстро скользнул вниз. У всех вырвался вскрик. О, Боже, он сейчас упадет! Но нет, удержался!

      – Он, наверное, все ладони себе содрал, – молоденький парнишка показал перчатки. – Он мне отдал, свои я в машине забыл… или в багаже…

      Бли-и-ин! Он еще и без перчаток! Бедолага… Как только парень спустился, схватила его руки. Так и есть, все ладони в крови.

      – Катя, аптечку! – крикнула я девчонке.

      – Уже!

      Спаситель опустился на землю, видать ноги не держали. Я рядом встала на колени. Только сейчас заметила, что он без куртки, в одной безрукавке и свитере. Посмотрела в сторону опоры, там лежала одежда и лыжи.

      – Вещи тоже притащи… – я кивнула в направлении опоры, принимая из рук девушки коробку с медикаментами, – бегом! Ваш спаситель замерз небось!

      Я скинула варежки, чтобы было удобнее лечить его руки.

      – Сейчас, миленький, забинтую твои руки, попьешь горячий чай или коньяк, согреешься… – я бормотала себе под нос, раскладывая на коробке перекись водорода, мазь с антисептиком и бинты. От парня пахло чем-то знакомым, будоража мою душу о чем-то напоминая. Краской что ли, и хвоей? Взяла одну руку, ощутила, как меня легонько дернуло током. Тут принеслась Катюшка с ворохом одежды. И только сейчас я подняла глаза, собираясь надеть на него шарф для начала. И застыла на месте. На меня смотрели ясные янтарные глаза с искорками золотистого цвета! Я уже видела эти глаза! И эти пухлые губы, и знаю, что есть еще ямочки на щеках… «Одинокий волк»! Взяв себя в руки, намотала ему на шею шарф, надела шапку, Катя помогла одеть куртку.

      – Привет… – почти шепотом поприветствовала я Стаса. – Вот и встретились. Помнишь… я Тася, ты спас меня…

      – Привет! Помню, конечно! Теперь ты спасаешь меня…

      Я принялась за его руки, взяла одну, стала лить перекись на рану. Жидкость стала пениться, а мне захотелось подуть. Подула!

      – Больно? – я посмотрела в красивые, необычные глаза, обрамленные темными пушистыми ресницами. Они смотрели прямо на меня, притягивали, манили,