Дом стекла и света. Марк Хармс

Его Великолепию спрашивать про самого себя?..

      Питер откинулся на стуле, наслаждаясь своей полной безнаказанностью. Он мог делать с этими людьми что угодно. Будь его воля – он бы прикончил их всех, этих наглых и жестоких убийц, вознамерившихся подавить восстание и убить того, кто впервые смог стряхнуть с себя и своих товарищей оковы, наложенные Хэйлом. Но – пока еще рано. Он не имеет права действовать в открытую, у него другая задача – спасти принцессу и добраться до хозяина этих головорезов.

      Остальные тем временем отрицали нападки разъяренного не на шутку Джеронимо, допытывавшегося, кто же заговорил с ним. Лицо у него раскраснелось и стало похожим на перезревший помидор, а при каждом слове он топал ногой и чесал свое железное ухо. Тут Блок увидел, что Отто, словно шестым чувством что-то учуявшего, внимательно оглядел зал, затем, видимо, ничего не обнаружив, что-то подкрутил пальцами в своих прозрачных очках, отчего они внезапно стали черными. К ужасу Питера, взор Отто устремился прямо на него. На лице бандита появилась кровожадная улыбка, которая выглядела пугающе на этом бледном, по-аристократически утонченном лице:

      – Вот он! Шпион! Держи его!

      Он показал пальцем прямо на Питера, и того тут же сковал ледяной страх. Все посетители повскакивали со своих стульев и стали двигаться в его сторону, разводя перед собой руками, словно слепые. Бармен тем временем достал из кармана свой экран и стал быстро набирать номер, намереваясь, по-видимому, вызвать полицию. Вскочить, двигаться, бежать, иначе они схватят его, и тогда все пропало…

      Нужно было что-то делать! Питер почувствовал в себе прилив сил и резко ударил прямо по тонкому носу Отто, задев очки. Отто завопил от боли, остальные шарахнулись от него в разные стороны. Краем глаза Питер заметил, что Шон, двигаясь словно кошка, приближается к выходу, отрезая единственный путь для отступления. Завопив, словно обезумевший дикарь, Питер помчался прямо на Шона, сбил того с ног и стремительно выбежал по коридору на улицу. За его спиной раздался шум, но вскоре крики и ругань остались позади.

      Питер вклинился в людской поток. Снова его стала оглушать реклама, и он, не разбирая дороги, помчался куда глаза глядят. Он прошел сквозь сборище молодых парней и девушек, бурно что-то обсуждающих, перекрикивая гул сотен мелькающих экранов; оказалось, что они столпились вокруг упавшего на толстый прозрачный пол дрона – похоже, один из его двигателей повредился. Дрон продолжал озвучивать программу, заложенную в него, но его механический голос был расстроенным и низким, словно у сломанного телевизора:

      – “Мираж”… дивный новый мир для вас!..

      Тут Питер краем глаза заметил, что все экраны сменились на одно изображение. Теперь повсюду на него глядел Хэйл – он что-то говорил и улыбался, но из-за шума ничего не было слышно. Вскоре все утихли, и Блок разобрал слова владыки Дома: “Я верю в вас, друзья. У вас все получится. Либерталия – обитель свободных людей!” На экране снизу от лица Хэйла появилась разгорающаяся красным надпись “Время хэйла”. Все вновь зашумели,