Блики. Наталья Кузницына

берегов.

      Горечь какую, какие печали

      В дальние дали они волокли?

      Так, то леса над рекою вставали,

      Да изменить ничего не могли.

      ***

      В синем саду среди синих аллей

      Синие птицы летят все быстрей.

      Синие птицы ночного дождя

      Ветви и листья всю ночь теребят.

      В синие сумерки – синюю смерть —

      Птицам подстреленным страшно лететь.

      Ветер их бьет, но часа через два

      Станет туманом ночная вода.

      Небо начнёт розоветь.

      ***

      Чёрный невод ворон

      Зачерпнул отходящий закат.

      И со всех-то сторон

      В полумраке деревья стоят,

      Без надежд и листвы —

      На последнем своём рубеже…

      Так, наверно, светлы

      Перед смертью уже.

      ***

      В летаргическом сне всё притихло окрест —

      Развороченный храм, и низвергнутый крест,

      И пустеющий лес, и угор, и река,

      Но плывут и плыву облака, облака…

      Да куда же им плыть? Нет картины иной —

      То забыты дома, то в полях – травостой,

      А в избе на краю – и во сне, и в бреду,

      Баба Тата одна доживает беду.

      ***

      Вот и всё. Отгорела рябина,

      На прощанье лишь кинула гроздь.

      Бабу Тасю три внука, три сына

      Хоронили. Промёрзли насквозь.

      Той же бабки первач замахнули,

      Посолили покрепче ломоть,

      По последней ещё – помянули.

      Да и в город! Ты сам уж, Господь,

      Принимай бабытасину душу,

      Как родную её приюти,

      Здесь-то дом у ней нынче разрушен,

      Да и сад опустевший притих.

      Предзимье

      Ни ветра, ни дальнего звука,

      Тоска да унынье окрест.

      Пустой, обреченный на муку

      Безмолвия, тянется лес.

      И в скованных инеем травах

      Всё тот же вселенский разлад.