За Пределом. Александр Николаевич Горин

персонажей знакомых по прочитанным мне книгам. Воодушевлённый удивлением отца, я рассказал ещё одну, тут же выдуманную историю. Получается, что у меня с рождения было богатое воображение. Почему-то я не реализовал эту способность при жизни. Уж не потому ли, что не встретил своего старика в образе Лаокоона. Так, идем дальше. Мне четыре года. Отец едет в командировку в Ленинград и берет меня с собой, дабы приобщить мальца к культурной жизни и показать город-музей, который он очень любил. Я сопровождаю его на деловую встречу, а потом мы осматриваем достопримечательности города: Аврора, домик Петра, Эрмитаж, Петропавловскую крепость, памятник Петру, Исаакиевский собор. Воспоминания окрашены в мрачные тона из-за озноба и периодически подступающей тошноты, причиной которых было заболевание. Когда мы вернулись в гостиницу после совсем не детского вояжа по памятным местам, у меня началась рвота. Отец вызывает неотложку. Температура сорок градусов и меня обтирают салфетками, смоченными водкой. Врач предполагает воспаление лёгких и рекомендует срочно самолётом вернуться в Москву. Я лежу в горячечном бреду, но иногда прихожу в себя, когда температура спадает. В один из таких моментов я смотрю на отца, который сидит у постели и плачет.

      – «Я не умру», – говорю я, успокаивая отца, – «Мы приедем домой, и я поправлюсь». Отсутствие жизненного опыта легко компенсируется верой в бессмертие. Хотелось бы назвать это бесстрашием, но дальнейшие события опровергают такой вывод.

      Со смертью мне довелось познакомиться в довольно раннем возрасте. Мне было шесть, и я гостил у бабушки в Подмосковье. Квартира, в которой проживала бабушка, была двухкомнатной коммуналкой с небольшой кухней и длинным коридором. Во второй комнате проживала семья из трёх человек. Третьим, был мальчик Витя чуть старше меня, с которым мы играли на улице и в коридоре квартиры. Однажды, в середине лета Витя предложил мне шикарное развлечение, а именно, покататься на грузовиках, которые регулярно проезжали по дороге, идущей вдоль железнодорожной линии. Дорога была насыпная с многочисленными колдобинами и ямами, оставшимися от высохших луж. Называлась эта дорога откос и пролегала в двухстах метрах от нашего дома. Мой друг Витя разъяснил как мы будем развлекаться: – «Скорость машины в некоторых местах маленькая, особенно там, где ямы. Мы цепляемся между машиной и прицепом, садимся на сцеп между кузовами и едем до станции, а обратно ждем машину в нашу сторону. Короче, даже пешком ходить не надо». Честно говоря, мне очень захотелось прокатиться на грузовике, но моя бабушка категорически запретила мне приближаться к откосу. Я стоял перед нелёгким выбором, понимая, что меня неминуемо ждёт грандиозная выволочка. И принял мудрое решение – дождаться, когда Витька прокатится сам, а там будет видно. Ждать результата пришлось не долго. На следующий день бабушка сказала мне, что Витька погиб на откосе под колёсами грузовика. В день похорон меня пригласили в комнату, где на табуретках стоял гроб. В нём, укрытый по шею белой тканью с каймой,