Бесиарий. Камми Кацейка

когда предыдущая соседка закончила универ и уехала на родину отбывать распределение. Сёстры оказались непохожими друг на друга: у Аски были русые волосы, которые она собирала заколкой, она любила юбки, разноцветные колготы и училась на истфаке, а Мисато выглядела брутальным рокером: чёрные футболки и джинсы, чёрно-белые кеды (и я заметила распакованные из чемодана берцы), длинные чёрные волосы, а поступила она в иняз, хотя похожа была на парней из БГУИРа, что в соседнем от нашего факультета квартале. При этом сёстры обе любили рок, книги, яой и понимали мои шутки. И обе, в отличие от меня, были совами. Мы проболтали до ночи.

Оглавление – процесс, обратный обезглавливанию.

      Я плюхнулась за первую парту рядом с Доминикой.

      – Ну, здравствуй!

      – И ты здравствуй!

      – Как ваш кондоминимум?[1]

      – Стоит. А как ваши собрания общества анонимных католиков?

      Доминика одновременно гневно засопела и насмешливо фыркнула. Получилось смешно.

      – Идут.

      Это имя привязалось к ней во втором семестре прошлого года, когда она стала ходить на катехезу, и его же она взяла при конфирмации. Ей всегда хотелось перейти в католичество, и она, наконец, отправилась в костёл, что удобно стоял напротив её дома, где первым делом спросили: «А мама знает?» – видимо, не сочтя её достаточно взрослой. Она заверила, что знает, и стала ходить на занятия, мессы и молодёжные мероприятия. Там познакомилась с парнем, с которым они вроде как официально не встречались – он вообще готовился в священники, – но флиртовали и вообще были soul mates, оба вредные и эрудированные, оба пели в хоре. Я прозвала его Филипп Легалитэ,[2] потому что он учился на юрфаке, любил историю, латынь, древнегреческий и иврит и всё это понемногу учил.

      Сама Доминика тоже хотела быть монахиней, даже написала повесть, где героиня таки ею стала, и рассказала, что есть такой институт, когда супруги состоят одновременно в браке и в монашеских орденах, и это был бы вообще идеальный вариант для неё с Филиппом. Ещё её интересуют история, особенно средневековая, и психология. А международные отношения не интересуют – на них её запихнул папа, преподаватель философии (в том числе и на факультете), общество которого грозит нам на старших курсах. Доминика поведала, что он о себе говорит как о «душелюбе и людоведе». Блата в этой связи у неё нет – она просто всё учит. В каждую сессию умудряется прочитывать материал по два раза. Я бы тоже хотела, потому что половину не запоминаю, особенно любимую, но такую повторяющуюся историю с бесконечными войнами и правителями, но не успеваю, и как она это делает – загадка. При этом она не заучка, просто, по её словам, обладает очень сильным чувством самосохранения. Я же, вроде бы не отвлекаясь, всё равно половину материала прочитываю за последний день (и ночь).

      Байки из костёла были занимательны, но из меня постоянно лезли ехидные комментарии. Когда нам нужно было зайти к методисту взять информацию к экзамену, я заметила,

1

Нет, Доминика не имела в виду сообщество нехороших людей, она знала, что у меня замечательные соседи.

2

По паспорту его таки звали Филиппом, а Légalité или l’Egalité – на усмотрение.