Последняя рукопись. Франк Тилье

способом. Медик поднял левую кисть.

      – У меня есть хорошая новость и плохая. С какой начать?

      Вадим оказался проворнее:

      – С хорошей.

      – Ладно. Похоже, я нашел детали, которые помогут в вашем расследовании.

      Он положил кисть под лупу с шарнирной стрелой.

      – Итак, на тыльной стороне ладони мы имеем большой уродливый шрам, старая восстановительная хирургия, это мало что нам дает. Но… – он перевернул кисть, – видите надрезы на ладони? Они недавние.

      Вик нахмурился. Рубцы были сгруппированы и равномерно расположены.

      – Похоже, они сделаны сознательно и образуют определенный узор.

      Ферриньо кивнул:

      – Вы правы. И на другой ладони то же самое. Такие же узоры. Никакой случайности. Хозяйка рук сама нанесла себе эти раны, как будто для того, чтобы что-то сообщить.

      – Или же это сделал убийца.

      Ферриньо улыбнулся:

      – Из меня вышел бы очень плохой сыщик. Но это еще не все. Идите-ка сюда.

      Он подвел полицейских к микроскопу. Под увеличительными стеклами между двумя стеклянными пластинками были зажаты фрагменты кожи. Патологоанатом осветил экран, и на нем появился папиллярный узор.

      – Я по кусочкам проанализировал, увеличил и пронумеровал рисунки последних фаланг, как если бы теркой снимал с пальцев тончайшие пленки кожи толщиной в несколько микрон. Вот, например, различные слои дерматоглифа большого пальца правой руки. Папиллярные линии совершенно нормальные, идентичные в каждом слое.

      Он нажал на клавишу компьютера.

      – Теперь указательный палец.

      Вика передернуло. На некоторых срезах папиллярные линии отсутствовали, словно их уничтожили.

      – Невооруженным глазом это почти незаметно, но слои клеток, образующих поверхность эпидермиса, оказались разной толщины. Я проверил на всех пальцах: подобные характеристики относятся только к последним фалангам указательных пальцев обеих рук.

      – Как если бы она повредила себе подушечки указательных пальцев, потому что обо что-то их терла? Но обо что? О дерево? О наждачную бумагу?

      – Это вызвало бы более серьезные повреждения, эпидермис был бы нарушен более глубоко и неравномерно. Здесь же все тонко. Аккуратно. Связь с какой-то профессией, которая задействует именно эти два пальца? Возможно, она имела дело со швейным ремеслом, с тканями, что-то вроде этого. Надеюсь, мои замечания смогут вас как-то сориентировать.

      Вадим отмахнулся, как бы говоря: «Всего-то?»

      – Конечно, лучше, чем ничего, однако я не назвал бы это хорошей новостью. Стоит ли интересоваться плохой?

      Ферриньо со щелчком снял перчатки.

      – Минуточку. Я получил из токсикологической лаборатории ответ, касающийся обеих жертв. Кровь той, у которой проломлен череп, ничем не примечательна, кроме дефицита железа, минеральных солей и тому подобных показателей, обычно сопутствующих длительному лишению свободы, в отчете вы увидите все данные. А вот… насчет хозяйки этих рук, тут