Комсомольское затмение августа. Мини-роман. Геннадий Копытов

p>Комсомольское затмение августа. Мини роман.

      Часть I. Не жестокий романс

      «…Так и мы, когда любим, то не перестаем

      задавать себе вопросы:

      честно ли это или нечестно, умно ли это

      или глупо, к чему поведет эта любовь и

      так далее. Хорошо это или нет, я не

      знаю, но что это мешает, не удовлетворяет,

      раздражает – это я знаю.»

      Чехов А. П.

      Друзьям посвящаю: Тимошкину Игорю,

      Святцеву Валерке, Мельникову

      Владимиру, Реброву Евгению, Строгову

      Михаилу, Борису Серегину.

      1. Облом Петрович.

      Марченко Валерий Петрович, наш тренер по дзю-до, неожиданно, расстроил заявлением, что поехать с нами не может и наш полноценный спортотряд, числом в 8 «бойцов», пристегивают к обычному, обывательскому отряду номер один… Радовало только, что там, наверняка, будут девчонки. А вездесущий зам. Петровича – Рубцов Александр Васильевич – не будет загонять пинками в спальню в 22—00, контролируя спортивный режим.

      К тому моменту я окончил первый курс техникума. Мне 16 лет. Я был заместителем секретаря комсомольской организации группы и казался себе взрослым, и самостоятельным, на фоне друзей десятиклассников.

      2.Спортсмены-алкоголики.

      29 июля.

      Около спортзала погрузка в автобусы.

      Выхлопной бензиновый чад, округлые бока автобусов, пыльные выпуклые линзовые окна «ЛИАзов».

      Линялым, дымящимся полозом колонна «басов» потянулась по вянущим, от жары, улицам города, по загородным перелескам, приближаясь к зеленым чащам.

      Стук веток по крышам автобусов. Мы дома – мы в лесу.

      Не успели приехать, как тут же, симпатичная медичка завернула нас с Игорьком в Тулу.

      Оказалось, что не оказалось каких-то справок о прививках.

      – Противогонорейных! -ляпнул простота Игорёха.

      «Бойцы» попросили взять кимоно, в наивных надеждах на тренировки, или показательные выступления.

      Поперлись попутками в Тулу. С нами увязался Женька Ребров. Буробил, что-то про фотокружок.

      Мы быстро управились со справками. Я добежал до медпункта своего «технаря», Игорь до своего «калинарного» училища

      С ЖенькОм в «Фототоварах» купили реактивов, пленки, бумаги, но Игорь, как назло, успел купить …водки. В загаражном кармане, фекально озонирующем, мы «ее» побороли, окаянную. Хотя давились и плевались и отдышивались, как перед заныриванием.

      Ребров отказался «заныривать».

      Перед посадкой на рейсовый автобус Гарик (он же Игорь) вынул из себя бутылку пресловутой «Червивки». И вот она уже приятно размещается и движется внутри нас, а мы внутри кустарника.

      Естественно, ситуация, с этого момента, вырывается из-под контроля.

      Мы ее ситуировали, а она нас нет.

      Но кимоно-то я, все-таки, захватил!

      До поселка Хомяково, добрались, без происшествий. Хоровое пение в «бусе» – не в счёт.

      После высадки Игорь затребовал пива, ссылаясь на «законное право – посетить пивбар». Евгений урезонивал его достаточностью ранее «принятого».

      Ненадолго затаившийся, Тимошкин, на границе поселка и леса, понимая, что «бар» вот-вот останется в прошлом, вновь воззвал к нашей сознательности. Так как к тому времени, я уже был не в состоянии соборно резонировать его просьбу, за меня повторным отказом ответил Женек.

      Вот тут-то и началось непонятное, фантасмагоричное.

      Тимошкин, вдруг, бросился бежать.

      Ребров запрограммировал меня командой:

      – Тут стой! Ни с места!! – сам ринулся за беглецом.

      Гарри кидало, от одного края улицы до другого, но бежал он довольно быстро.

      Женьку качало тоже… кажется. Но с нами он не злоупотреблял! Значит мощно штормило меня.

      Бабки всех мастей, от ветхих двухэтажных бараков, кричали вслед:

      – Лови, лови его касатик! —

      Бабок тоже качало.

      Шаткая погоня стремительно исчезла за углом дома, через секунду появилась с другой стороны…

      Все трансформировалось! Из горизонтальной взаимосвязи, они перестроились в вертикальную последовательность – тавровую. Представляли собой букву «Т». Для бабуленций, от подъездов, это выглядело так, что один тащит другого, как барана, на горбу.

      Мне же, почудился в этом, спьяну, некий глубинный синкретический символизм.

      Ребров снял с меня программу криком «Вперед! За мной!» и мы загрузились в лес.

      Здесь Женька решил не вести нас в лагерь в таком, «паленом виде». Уложил спать прямо на землю.

      Это была тактическая и физиологическая