Небеса Элис. Марина Владимировна Ефиминюк

музыки, оттеняющей разговоры, но не мешающей им. Цепляясь за локоть Оскара, она вслушивалась и всматривалась, старалась напитаться новыми впечатлениями, нанизать на нитку памяти, как жемчужины, чтобы потом перед сном перебирать, точно драгоценные бусины в четках.

      Едва Мила пригубила из бокала розовое искристое вино, как за спиной раздался высокий поставленный голос организаторши бала:

      – Осторожнее, моя дорогая, не напейтесь до первого танца!

      Дебютантка повернулась к распорядительнице праздника. Та была полнотелой дамой с медными волосами и наифальшивейшей улыбкой, от какой у собеседников невольно начинало сводить челюсти. Поговаривали, что в молодости колдунья пела оперу, и казалось, будто она до сих пор стояла на сцене, но на деле просто преподавала колдовской этикет юным барышням в средней школе ремесла.

      – Очаровательно, – с недовольством оглядев изысканное платье Милы, резюмировала организаторша.

      – Спасибо, – с серьезным видом кивнул Оскар, точно бы комплимент относился его уморительной гороховой бабочке.

      Напрочь проигнорировав павлина, дама продолжила третировать дебютантку:

      – Постарайся не зацепиться каблуком за подол, а то растянешься посреди зала, как это случалось на репетициях.

      При напоминании о тех позорных моментах, когда она путалась в собственных ногах, пытаясь изучить неподвластную науку вальса, у неумехи вспыхнули щеки.

      – Не беспокойтесь, мадам, я прекрасно танцую, – оправив пиджак, уверил Оскар.

      Дама прищурилась в его сторону и, изумив Эмилию до глубины души, приложила к глазу старинный лорнет, отчего-то похожий на театральный бинокль:

      – А вы кто такой, молодой человек?

      У внучатого племянника Модесты Вознесенской так вытянулось лицо, словно ему секунду назад в это самое гладко выбритое, прихлопнутое дорогим лосьоном лицо смачно плюнули.

      – Эмилия, я познакомлю вас с моим кузеном, наследником клана Вознесенских, – пафосно провозгласил Оскар.

      – Вы про Марка Ивановича? – оживилась организаторша.

      Коротышка важно кивнул.

      – Нам пора… – Он глянул на Милу, пытаясь сообразить, как бы обратиться к барышне, дабы подчеркнуть степень возмутительной близости, и вывел: – Моя милая.

      Они поскорее отчалили в людской океан.

      – Не забудь, что первый танец начнется в девять вечера! – в спину Миле прикрикнула организаторша. – Если опоздаешь, то никто ждать не будет!

      Юная колдунья скрипнула зубами и, путаясь в длинной юбке, поплелась за кавалером.

      – Ненавижу эту бабищу, – впервые за вечер озвучил здравую мысль Оскар.

      – Я тоже, – хмуро согласилась Мила, вдруг почувствовав к спутнику нечто вроде симпатии.

      В ритуальном зале, главным украшением которого являлась огромная обрядная чаша, народ толпился особенно тесно. Если верить противной организаторше, официальное открытие бала начиналось с зажжения ритуального огня. Видимо, зеваки заранее занимали