Себе, восемнадцатилетней. Галина Врублевская

шись, спросил журналист, берущий у меня интервью в телестудии. Я отвела глаза от камеры, придумывая умный ответ, но в голову не пришло ничего путного. Пришлось сказать, что, вряд ли, юная «я» пожелала б слушать мои наставления.

      Однако повисший в воздухе вопрос, как невыученный билет на экзамене, напрягал меня. Придя домой, я извлекла из глубины шкафа старый альбом в кожаном переплете, присела в кресло у окна и раскрыла свой фотоархив. Черно-белые любительские снимки, наклеенные на голубоватый картон, потускнели, так что и лица, и одежда стали одинаково серыми. Но воображение раскрасило глянцевые прямоугольники: испуганная малышка, вероятно, в розовом ползунке; проказница лет пяти в синем в горошек платьице; школьница в кумачовом пионерском галстуке. В каждом из этих девочек я отыскивала крупицы себя сегодняшней.

      А вот и редкий снимок из фотоателье, сделан в технике сепия: такой странный цвет, напоминающий кофе, сильно разбавленный молоком! На поясном портрете первокурсница в коричневой шерстяной кофте, на груди заметен комсомольский значок с портретом Ленина! Лицо девушки в этой технике кажется слегка загорелым, и все на нем усилено кофейным оттенком: карие глаза, вздернутый носик, слегка приоткрытые в улыбке губы. Надо лбом вздымается шапка каштановых кудряшек.

      Веки девушки дрогнули, сомкнулись и раскрылись вновь – игра света и тени оживила фотографию! Через приоткрытое окно донесся шелест свежей листвы, и в нем мне почудилась чья-то просьба. Я напрягла слух:

      – Скажи мне, скажи! Ты такая старая и все знаешь! Если бы я после школы поступила в другой вуз, если бы уехала в другой город …

      «Но я совсем не старая!» – обида захлестнула меня, однако я справилась с эмоциями и, переиначив слова известной песни, выдала:

      – Представить хочешь ты теперь, что ты не ту открыла дверь …?

      – Да! – подхватила девушка мою мысль. – Если бы я сделала другой выбор, мне не пришлось бы так страдать?! Меня окружали б другие люди, была бы другая профессия!

      Я вздохнула:

      – Все эти открытые и закрытые двери … Они мало что определяют. Ты все равно станешь заниматься делом, которое само выберет тебя, выйдешь замуж, родишь детей …

      – Выйду замуж? Но кто меня полюбит: я такая некрасивая! На лбу прыщи, и зуб сбоку кривой!