Записки физика-экстрасенса. Кн. 2. Научный путь к Богу. Илья Чусов

когда же именно я вступил в партию. В институт я пришел осенью 1955 года. В кандидаты партии был принят на третьем курсе, а женился на четвертом… Дату и даже год моего вступления в КПСС я позабыл. Возможно, где-нибудь в моих бумажках можно все это найти. А надо ли? Важно то, что вступал в хрущёвские времена. Важно, что, вступая, ничего не понимал в жизни. Вот такой скороспелый был и очень глупый.

      Вступал я вовсе не в КПСС, а в какой-то придуманный мною самим «Союз коммунистов». Какая разница? Разница есть. Партия – это огромное течение, которое растворяет в себе личность, снимает с нее ответственность за ошибки и преступления коллектива. А «Союз коммунистов» – это объединение личностей, вроде частного клуба. Почему никто не заметил, что для партии я был совсем чужой? Кто-то, наверное, понимал. Меня, скажем, никогда в жизни не приглашали сотрудничать с «органами». Другие отбивались (мама моя, например), кто-то делал на этом карьеру, а я, видимо, был исходно «классово чуждым». Тем не менее, меня приняли в партию без сучка и задоринки. Я был настолько наивен, что вступал в партию по убеждениям, а не из-за карьеры.

      В воспоминаниях маршала Василевского я с изумлением прочитал, что в кандидаты партии он был принят, находясь на службе в армии, в 1931 году, а в члены – в 1938 году. Вот сколько лет его проверяли! Из-за того, видимо, что был он сыном священника. Лично Иосиф Виссарионович во время войны разрешил маршалу возобновить отношения с отцом, которые не поддерживались много лет именно из-за сана отца. Василевский пишет об этом как летописец, не давая оценок ни себе, ни Сталину. О времена, о нравы! И я полез в эту же помойку, сын и внук расстрелянных… Когда я выходил из партии, то мой партийный стаж исчислялся тридцатью годами! В связи с этим, я как «старый большевик» имел право даже на какие-то материальные привилегии, которые тут же лопнули по счастью. Я ими не успел воспользоваться.

      Вступал в КПСС я по следующей причине. В те времена было понятно, что реальная власть в стране принадлежит партии. Конечно, партия была засорена негодяями, конечно, бяка Сталин всех хороших пересажал. Надо восстановить ленинские нормы партийной жизни, и быстро наступит всеобщее счастье, потому что Маркс и Ленин, несомненно, владели всей полнотой истины и в этическом плане были безупречны. (Это потом я узнал, что Владимир Ильич называл интеллигенцию «говном нации».) Социалистическая реальность была, однако, такова, что в партийном аппарате сидели «козлы», которых можно было, по моему тогдашнему разумению, потеснить только одним способом: должны прийти новые люди. И вот я стал заниматься разведением таких «новых людей» в рамках институтского комсомола. Конечно, очень скоро меня остановили, но до окончания института я успел порезвиться. Помню, что от имени комитета ВЛКСМ МЭИ я выступал на школе комсомольского актива в Фирсановке, где, в частности, предложил пропагандистам регулярно слушать «Голос Америки», потому что «врага надо знать». В конце концов, нашелся умный секретарь парткома МЭИ, который сделал все возможное для того, чтобы после окончания института