Воровка чар. Нечисть, нежить, нелюдь. Аня Сокол

продолжали возиться с трупом и еще ни разу не поцапались. Трупы, они такие, объединяющие, это не я, это наш гробовщик сказал, когда на похоронах старого гончара помирились его жена и гулящая девка, которая тоже не отказалась бы от вдовьего платка и, вполне возможно, даже имела на него некоторое право.

      Вит перевернул труп и задрал рубашку. Я, не говоря ни слова, вышла. Покойники меня не пугали, во всяком случае смирно лежащие на лавках и терпеливо дожидающиеся погребения. Но смотреть на деловитые движения вирийца было неприятно. Хотя чернокнижник никогда не притворялся служителем Эола.

      Поднялся ветер, и волосы растрепались еще больше, косу я не переплетала дня два, и, надо сказать, выглядела она не лучшим образом, но это подождет. Все подождет – и мятая одежда, и волосы, и даже голод. Эол, как же хочется есть!

      Все подождет, кроме взгляда в спину и предчувствия беды.

      Я подобрала прутик и, немного подумав, села в пыль у дороги. Из дома прачки доносились голоса. Я начертила на земле круг.

      Это Хотьки, рядом река, лес, домик травницы – к кружку добавилось несколько линий. Первую жертву нашли на опушке – я поставила точку. Вторую – кажется, мужчину, звали Асин – обнаружили на берегу. Последнюю, бабку – на дороге. Три жертвы – три точки. Я посмотрела на собственные каракули, наклонила голову и соединила точки линиями. Любопытно…

      Кружок деревни, словно круглое слуховое окно, оказался внутри треугольного чердачного фасада.

      Теперь Волотки – рядом я нарисовала овал. Совсем другая застройка, улочки вытянутые. Первая точка – лудильщика нашли рядом с кузней на юго-западе, вторая – Игнара-пьяница почила на северной околице. Если уж искать дальнейшее сходство, то скоро будет еще одна жертва. Или не будет, если я рехнулась после ритуала покаяния. Вон снова в лес потянуло…

      Но если пойти на поводу у своего воображения, то третью жертву, чтобы получился такой же красивый рисунок, как в Хотьках, нужно принести на юго-востоке. И еще колодец. В селе Михея центром этого безобразия был колодец, значит, и здесь должно иметься что-то подобное. Или не должно? Что я вообще знаю о магии?

      Что там плел Рион о магических каналах и отражениях? Я не очень прислушивалась, что-то про зеркало-ключ и колодец-замок, про канал, по которому в наш мир явно приползет что-то очень нехорошее. И голодное. Почти как я. Меня тогда больше интересовало то, что все живы, обет мага выполнен и нам можно уехать из этих несчастных Хотьков. Да и потом, маги в Велиже обещали разобраться. Вот вам, разобрались.

      – Что это? – тихо спросили из-за спины. – Что это такое?

      Я обернулась. Чернокнижник уже закончил знакомство с покойником и вышел из дома прачки. Вышел и увидел мои каракули.

      – Что это? – Глаза мужчины потемнели, зрачок вытянулся, слова больше походили на рык.

      – Вит… – Я поднялась, на крыльцо уже вышел Рион, он что-то в полголоса втолковывал Казуму.

      Чернокнижник не дал мне договорить, не дал даже выпрямиться, схватил за горло, вздернул, заглянул в глаза.