Воровка чар. Нечисть, нежить, нелюдь. Аня Сокол

как задерет какой страхолюд пастуха, дите осиротит, бабы вой на все Волотки поднимут… – Веселье сменилось грустью. – Мы уж и в Велиж писали, и в Вышград. Гонца отправляли, даже верховному смирту челобитную подавали.

      – И как? Дошла челобитная? – Рион повалился обратно на сено, словно разговор стал ему неинтересен.

      – Только она и дошла, – признался мельник. – Теира прислали, уж как я радовался, как на Эола уповал! Говорил, враз смирт от погани нас избавит. А вышло что?

      – Что? – с интересом спросил Михей, отвлекаясь от арбалета.

      – А то, – сплюнул возница. – Теир живет там, твари как шатались, так и шатаются, словно стол у них туточки накрытый, а молитвы аппетиту прибавляют. Эх…

      Облачко тоже, словно сочувствуя, вздохнула.

      – Значит, в Волотках знают о капище? – спросил чернокнижник, по примеру Риона заваливаясь на сено.

      – А как не знать, чай, не слепые.

      – Вы удивитесь, если узнаете, как часто люди теряют зрение, слух и разум, когда что-то пугает их до судорог. – Вит закрыл глаза.

      Возница продолжал говорить, но уже не так громко, больше для себя и снова повернувшегося к дороге Михея.

      – Странное капище, – проговорил, не открывая глаз, чернокнижник.

      – Можно подумать, ты много их видел, – поддел вирийца Рион.

      – Да поболее твоего, ученик. А странное оно тем, что…

      – Их там было много, – сказала я, упав на телегу между парнями и, по примеру чаровника, взяв в рот соломинку.

      – Айка, – попенял Рион, – на капище нечисти всегда много.

      – Даже монна[15] поняла, а ты – нет, – шевельнулся Вит. – Мне страшно за будущее Тарии.

      – За себя бойся, кудесник. За свой болтливый язык.

      – Бабка говорила, у каждой нечисти свое капище, – прервала я начинающуюся перепалку. – У ящерликов, у базыг, у злыдней. У всех свои святыни, а здесь… – Я поерзала, устраиваясь поудобнее. – Кого только не было. Словно на бал в королевский дворец явились хлебопашцы и стали в лаптях котильон отплясывать.

      – Каждой нечисти свое, – подтвердил Вит. – Хотя хлебопашцы во дворце – это не так страшно.

      – Случалось пахать в поле? – поинтересовался Рион.

      – Нет, случалось бывать во дворцах.

      Волотки встретили нас ливнем и колокольным звоном. Дождь начал накрапывать еще на подходе, а стоило телеге миновать околицу, зарядил по полной. Я натянула куртку, Вит, чертыхаясь, укрылся плащом, Михей поежился и, осенив себя знаком Эола, проводил взглядом часовню, на которой бил колокол.

      Вопреки уверениям Казум привез нас отнюдь не к мельнице. Повозка остановилась у приземистого сруба, который видал на своем веку не одно поколение владельцев. Бревна быстро темнели от влаги, усыпанные ягодами кусты в такт дождю качали поникшими листьями, дверь на просевшем крыльце не закрывалась.

      – К Пелагее вас определю, – попытался перекричать шум дождя Казум и указал на сарай: – Коней там оставьте.

      Михей кивнул и принялся отвязывать лошадей.

15

Вежливое обращение к девушке в Вирийском княжестве.