Хранитель Времени и Пространства. Начало. Данил Олегович Михайлюк

Юлии.

      – Есть, вот она, – я протянул конверт с фотографией, загодя подобранной дома.

        Развернув его, Веда пристально посмотрела на фотографию. Неожиданно, глаза её расширились, и гадалка с ужасом отшвырнула её.

      – Я не смогу ни чем помочь, – резко произнесла она.

      – Почему?! – вскочил я, – Вы моя последняя надежда, она умирает!

      – Это слишком мощное проклятие, мне с ним не справится.

      – А кто же сможет? – спросил я.

      Её глаза вспыхнули ярким светом, и я понял – она знает, кто это. Но к моему разочарованию, она ответила:

      – Боюсь, нет никого, кто смог бы помочь тебе, прости.

      – Прости?! Это всё, что вы сможете сказать?! Она умирает, вы, Веда, была последним моим шансом ее спасти, а вы говорите прости?! – злость охватила мен, а смотря в её неизменно-спокойные зеленые глаза, она разгоралась всё ярче и ярче, грозясь усыпить разум.

      Опрокинув стул, я выбежал из дому. В тот момент я искренне желал, чтобы дом снесли, уничтожили до последней его гнилой щепки! Перед моим взором стояли ее спокойные глаза, я не мог избавится от них. Внутри бурлила кровь, тряслись руки. Энергия заполнила меня, вместе с желанием изо всех сил сжать пальцы на её тонкой лебединой шее. Я бежал наперегонки с ветром, кричал изо всех сил. Мне было плевать, что на меня оглядывались люди, шептались, расступались, пропуская. Плевать, я должен был выплеснуть ярость наружу.

      Минут через десять голос сорвался и охрип, в боку нещадно закололо. Упав на ближайшую лавочку, я понял, что злость и ярость ушли вместе с глазами Веды, оставляя лишь опустошение и бледное лицо Юли.

      Глаза предательски защипало, я зажмурился и замотал головой, спрятал лицо в ладонях, не в силах сдержать слез. Я ведь не должен плакать. Не должен ведь?

      ***

      Как только слезы высохли, я заметил, что добрался до центра своего города, устроившись на скамейке главного парка. Позади меня располагалась школа, из которой я ушел два года назад, после девятого класса. Останься я здесь, сейчас бы моими проблемами были выпускной и ЕГЭ. А передо мной расположился парк, чей вход охраняла шеренга огромных пушистых елок.

      Тут я заметил человека, стоящего в глубине парка. Его черные глаза на грубом печальном лице смотрели на меня. Черная накидка развевалась на ветру, которого не было. Увидев такое вчера, я бы уже бежал домой, но сегодня уже успел насмотреться всяких странностей. Мужчина медленно приближался ко мне. На вид ему было около сорока. Я внимательно посмотрел на него. Чем ближе он подходил, тем сильнее я чувствовал неясную грусть. Кроме нее, во мне просыпалась злость.

      Ударить, разорвать, уничтожить…

      Почувствовать чужую кровь на руках…

      Убить… 

      Когда человек в черном подсел ко мне, я с трудом усидел на месте. Он долго изучал меня взглядом, а потом спросил:

      – Что тебя тревожит?

      – А вам