Голубые огни Йокогамы. Николас Обрегон

был одним из них – давно, задолго до того, как отправился в эту поездку. Он не мог припомнить, когда в последний раз садился в этот поезд, да не слишком и хотел.

      Городские огни, как прекрасны они.

      Но вот и панельные кварталы остались позади, а вокруг – километры безжизненных полей под линиями электропередачи. Зеленеющие холмы на горизонте словно вздыхали о потерянной любви.

*

      В Нагано Ивата первым делом купил вечернюю газету и совершенно безвкусный готовый завтрак. Впрочем, аппетита у него не было. На старом поезде, лишенном всякого винтажного очарования, он направился в сторону гор. Этот тихоход размеренно трясся по зеленой долине, затем стал пыхтя взбираться на поросший лесом склон.

      Ивата смотрел в окно. В городишках по пути следования размеренно протекала своя жизнь. Вот женщина на светофоре почесала локоть. А вот дети рисуют на покрытой граффити стене. Пожилая женщина на скамейке провожает глазами пролетевший мимо целлофановый пакет. Посреди рисового поля беспомощно мигает аварийкой брошенная машина.

      Около пяти вечера Ивата наконец добрался до цели – безликого городка у озера Нодзири. Он сел в единственное такси у станции и назвал адрес Института Накамуры. И снова безрадостные пейзажи за окном вдоль дороги-призрака: заброшенные фабрики, полуразрушенные предприятия – все под снос. Таксист с интересом слушал по радио новость о том, как какой-то частный банк разорил компанию, занимающуюся глубоководным бурением. Его руки в белых перчатках спокойно лежали на руле.

      Через прозрачный люк автомобиля было видно, как сгущаются сумерки. Вдали строительные краны застыли в ожидании прекрасного будущего. Ивате вспомнился рекламный слоган:

      ПОСТРОИМ БУДУЩЕЕ ВМЕСТЕ

      Ивата попросил водителя высадить его возле магазина, ему нужно было купить фруктов и пару теплых носков. Пожилая продавщица с улыбкой спросила:

      – Навещаете своих?

      Он кивнул ей в ответ и вышел. Подъем к зданию больницы был пологий и долгий. Несмотря на то что было холодно, Ивата успел вспотеть, пока добрался до главного входа. Девушка-администратор его сразу узнала и повела по коридору, осторожно ступая по свежевымытому полу.

      – Простите, что напоминаю, но, кажется, вы уже семь недель не вносили плату…

      – Прошу прощения, очевидно, я ошибся в расчетах. Как только вернусь в Токио, я все улажу.

      Администратор кивнула, словно извиняясь.

      – Она на улице. Сюда, пожалуйста.

      Поблагодарив девушку, Ивата направился в большой ухоженный сад. В дальнем его конце пациенты сажали цветы. На легком ветерке покачивались фламинго и слоны из папье-маше и крутились разноцветные вертушки. Через открытое окно доносились вокализы какой-то женщины. На другой стороне сада, где начиналась рощица, Ивата увидел ее. Она лежала в шезлонге, прикрытая одеялом.

      Городские огни, как прекрасны они.

      При виде Клео у него сжалось сердце. Впрочем, так было всегда, однако теперь к его ощущениям добавились новые нотки.

      Я счастлива с тобой. Прошу тебя, скажи.

      Он пододвинул пластиковый стул и сел рядом.