Нет права жить, нет права умирать. Ольга Грон

рамочке местился его посмертный орден за героизм. С тех пор тетя Наташа стала другой, замкнутой, но ко мне и бабушке всегда относилась с теплом и заботой, хоть ей и нелегко пришлось в жизни, воспитывая в одиночку двоих дочерей. Не то, что моя мама, которая не могла найти время для меня единственной.

      Ехать пришлось на автобусе, ведь больница находилась в противоположной стороне нашего провинциального городка. Желтая маршрутка пролетела мимо, переполненная пассажирами, водитель даже не удосужился остановиться. Хорошо, хоть до места недалеко. Я вышла, направившись с остановки по мощеной дорожке туда, где располагались корпуса больницы. Вошла в справочную. Не слишком разговорчивая светловолосая девушка выглянула, когда я заглянула в окошко.

      – Чего?

      – Иванченко Раиса Павловна в какой палате? – спросила я.

      Моя фамилия не совпадала с бабушкиной, ведь я носила фамилию отца. Девушка покосилась на меня, ее отвлекли от телефона, где одно за другим сигналили сообщения. Еще бы, я бы тоже не хотела работать за такую мизерную зарплату.

      – Кардиология, сорок вторая, – быстро ответила она, сразу же переключившись в телефон.

      Бабушка сидела на кровати, молча глядя в окно. В переполненной палате сложно было дышать шестерым находящимся там, в основном, немолодым женщинам. Я заметила это как только вошла. О кондиционерах не могло быть и речи, ведь здесь было все, как и везде в нашей стране.

      – Здрасьте! – Я вошла, сразу же направившись к бабушке. – Привет, ба!

      – Карина! – Бабушка попыталась подняться в места, но я остановила ее жестом. – Как рада видеть тебя! Боже, какая ты большая, почти взрослая!

      – Да, ба! Как ты? – Я присела рядом, достав из пакета покупки.

      – Зачем все принесла?! Забери, сама съешь дома!

      – Нет уж. Мама велела тебе принести, – ответила я, не слушая ее возмущений. – Что доктора говорят?

      – Да что… все одно и то же. Стенокардия. Говорят, меньше нервничать надо, да отдыхать больше.

      – Так отдыхай, бабуль. Чего ты напрягаешься? – обеспокоенно взглянула на нее.

      Она здорово изменилась за время, которое никого не щадило. Под глазами выступили дополнительные морщинки, лицо похудело и осунулось. Но глаза сверкали ярко, будто ей до сих пор было лет двадцать пять.

      – Когда, Карина? Сама же знаешь, хозяйство. А если все заброшу, за что жить буду? Ведь пенсии той ни на что не хватает. Да и не могу я так просто сидеть, сложа руки. Мама как, все на работе?

      – Где ж ей еще быть, – не могла же я рассказать, что творится у нас дома на самом деле. Бабушке нельзя нервничать, ведь и так сердце шалит. – Бабуль, а что с твоим телефоном? Почему не отвечаешь?

      – Так вон он, в сумке лежит, – она кивнула в сторону тумбочки, – не звонит!

      – Настройки смотрела?

      – Какие? Я понятия не имею, где они находятся.

      – Давай, сделаю. А то мама тебе дозвониться не может, переживает.

      – Сделай. Только скажи, пусть не волнуется. Я сама ей позвоню ей, когда скажут, что к чему. Все равно меньше