Я из Зоны. Сегодня никто не умрет. Дмитрий Григоренко

отчуждения – только те, кто хотел там умереть.

      Вскоре появились иномарки, да и дорога стала ровнее.

      Показался госпиталь – название громкое, а на самом деле стандартная трехэтажная больничка. Я и сам частенько отвозил туда больных. Самые главные достопримечательности госпиталя – это кофейный автомат и тетя в засаленном халате синего цвета, которая торговала сладостями: белоснежный зефир, плитки черного шоколада. Не знаю, как другие, я же сладкое никогда не любил, но в армии хотелось его очень сильно. Хотя что может быть лучше хорошего шашлыка с соусом сацебели? Только два таких шашлыка.

      Нас ждали. Махлюков, что-то нервно рассказывал солдатику. Тот исполнял обязанности денщика и водителя полковника.

      – Бегом! – услышал я последнее слово Махлюкова.

      Мы приблизились.

      Асфальтная дорожка уперлась в ступеньки красного здания. Полковник выдохнул с негодованием:

      – Капитан, если он сбежит, то я тебя!

      Я не узнал, что сделает полковник по воспитательной работе. Начмед встал на щербатую ступеньку. Он и так был выше ростом, то теперь нависал над Махлюковым. Сергей Петрович сказал:

      – Товарищ капитан. Не забывайте об этом.

      Полковник оскалился, появились складки на щеках – ну точно хорек. А хорек – опасное животное. Хищник, который может перегрызть горло всем курицам и петухам в округе. «Главное, не стать птицей», – подумал я.

      – Я смотрю, в медицине вы все офигели? Я еще разберусь по поводу больничного. – Полковник не кричал, но голос его дрожал от ненависти.

      Я же встал вровень с Сергей Петровичем. Теперь мы вдвоем нависали над хорьком. Ситуацию разрядил солдатик-денщик. Он нес щетку и крем-пасту для обуви.

      – Тов… – начал он, но полковник его грубо перебил:

      – Чисти, чего встал? А вы ждите меня в приемной. Я договорился уже, сейчас поднимемся в палату.

      Махлюков отвернулся, поставил туфлю на ступеньку. Солдатик замялся на секунду. Щеки его покраснели, как у девственницы перед первым поцелуем. Полковник недовольно хекнул, и денщик, присев, начал полировать туфли начальника.

      Мы же втроем начали подниматься наверх. Холодный ветер пытался сорвать фуражки с офицеров. Вокруг суетились гражданские, подъехала «скорая помощь», быстро, но без мигалок. Перед тем как нырнуть в воняющее хлоркой приемное отделение, я успел задать вопрос:

      – А зачем нам в палату?

      Начмед ответил:

      – Затем. Будешь с Крысой в гляделки играть. Кто-кого переглядит, тот и выиграл.

4

      А я-то думал, что меня привезли сюда, чтобы ребра мне чинить, – ага, разбежались уже. Наивный. Я еще удивился: как так быстро – сразу после драки и в больничку. Машину дали без проволочек. Да и Лысый со своей подвязанной челюстью сбил меня с толку.

      Крысе мне было что предъявить. Мотор в груди забился от злости с такой силой, что снова заболели ребра. «Сволочь, – закипал я. – Я нормальный человек и не прошу его строить из себя жертву, но рот на замке держать можно? В конце концов,