Я из Зоны. Сегодня никто не умрет. Дмитрий Григоренко

я понимал – закладывать «дедов» он не хотел.

      – Это… Кузьма, скажи, что я ж помог тебе отмахаться, – попросил он вдруг меня.

      Начмед оскалился:

      – Твоя версия отпала, Новиков. Или тебе Баранов помогал от стола отбиваться?

      – Помогал, – ответил я. Хотелось сказать больше, но не при сержанте. Хотя что уже мне было терять?

      – Разрешите обратиться?

      – Нет, – ответил начмед.

      Я все же продолжил:

      – Трофимыч за мной на Топи притопал и помог с бандюгами расправиться…

      Баранов превратился в одно большое ухо. Сергей Петрович сквозь зубы процедил:

      – А ты его в благодарность под собак бросил.

      Голос его изменился, стал строже.

      – Нет… – успел ответить я.

      – Собирайся. В госпиталь. Там и ребра просветим, и еще дело одно есть.

      – Скоро ты светиться в ночи будешь от радиации, – пошутил Баранов.

      Начмед щелкнул его по зимней шапке:

      – Баранов, твоя честность тебя и погубит. У меня уже утром два идиота сидели в медпункте. Говорят, что побил их ты, когда они навещали своего друга.

      – Козлы! Да я их! – взъярился дежурный.

      – Ничего ты им не сделаешь. Я уже мозги им вправил, – сказал начмед. Казалось, он даже не услышал мое признание. Он уже поставил диагноз: я преступник – и даже назначил лечение: тюрьма. Не верил он мне.

      Я, одеваясь, вспоминал Трофимыча: «Да, становится ясно, что связаны они были с начмедом и с черным прапорщиком. Контрабанда? Не факт. Трофимыч, конечно, опытный сталкер, но сам же говорил, что далеко в Зону он не ходок, а значит, и дорогих артов не носил. Черт! Мертвый он. И собаки кости его погрызли. Два раза с того света не возвращаются. Трофимыч! А я даже не знаю, как тебя звали, а ты за мной поперся на Топи, понимая, что это может плохо закончиться».

      Меня вывели на свежий воздух, но подышать, конечно же, не дали. Старая «санитарка» покорно ждала будущего зэка.

      Я осмотрелся. Поспешили в этом году, раньше перешли с зимней формы одежды на летнюю. Вариант определяется головным убором: шапка – значит, зимний вариант, а надел кепку, то все – летний. И без разницы, есть на тебе тулуп или нет.

      Я усмехнулся. Еще и расческа должна обязательно присутствовать, и в шапке подколотые иголки с нитками, и носовой платок… Это армия.

      На меня смотрели с настороженностью, в курилке, расположенной под ветвями каштанов, при моем появлении установилась тишина.

      – Давай быстрей, мне еще заправляться, – крикнул шофер. «Гражданская личность в кепке. Ба! Знакомые люди. Именно он вез меня в Зону!»

      Начмед кивнул, намекая, что надо грузиться. Водитель же продолжил:

      – А чего без оружия, товарищ капитан? Этот-то, душегуб, в наручниках?

      – Когда мне понадобится оружие, чтобы солдатика усмирить, я напишу рапорт на увольнение, – резко пояснил Сергей Петрович.

      Да, я знал, что он вроде по рукопашному бою призовые места брал, а года два назад перестал ездить на соревнования. Говорят, попытался вступить в