Второе пришествие. Владимир Якубец

ng>тем страдальцам, которые пролили свою горячую

      кровь за правду, добро и свободу;

      а во-вторых, тем миллионам простых людей,

      которые разделяли со мной бремя моей судьбы

      в моих земных скитаниях.

      ПРЕДИСЛОВИЕ

      Эта история может показаться вам невероятной, абсурдной и даже нелепой, но, несмотря на некоторую фантастичность формы, она представляет собой чистую правду, описание которой потребовало от меня гибкого выведения психологической субъективности личностных переживаний, свойственных человеческой природе, через образ фантасмагории в какой-то мере выдуманного, но всё же пережитого и прочувствованного бытия.

      Было бы наивно и опрометчиво думать, что глубокомысленный читатель не засмеётся над некоторыми, слишком уж вычурными, изгибами сюжета. Сознаю это. Впрочем, я готов и сам надо многим смеяться, но лучше воздержусь, ибо из опыта знаю, что то, над чем мы зачастую смеёмся, в конце концов, оказывается насмешкой над нами же, ибо всё есть во всём, а любое в любом.

      Предвижу также, что мне (автору) не суждено будет избегнуть читательской критики, а вместе с ней многих параллелей и сравнений, тем паче, что требовательный и глубокомысленный читатель имеет на это полное право. Заранее предвкушая все неблагоприятные отзывы, а может быть, даже и освистание, я всё же тешу себя надеждой, что для кого-то мой скромный труд окажется не лишенным интереса и смысла.

      Есть ещё одно обстоятельство, которое, с учетом всего вышесказанного и ввиду дальнейших описываемых событий, нуждается в особом разъяснении. Обстоятельство это – исключительное и несколько необычное положение тех условий, в которые попал человек, со слов которого и написана эта история. Человек этот давно умер. А свою историю он мне рассказал уже после своей смерти. Понимая всю экстравагантность и необычность этого факта, я прошу читателя, ради памяти к покойному, выказать снисходительность к перипетиям повествования и, хотя бы на время, отказаться от реалистической точки зрения, чтобы с успокоенным духом погрузиться в мистические метаморфозы конкретного человеческого сознания.

      ЧАСТЬ №1

      – Ты веришь в Бога?

      – Не знаю…

      – Почему?

      – Потому, что я его в лес выгнала!

      Из разговора взрослого

      с маленькой девочкой.

      Я не знаю, как я попал сюда, всё здесь было каким-то странным, хотя все выглядело обычным: аллея, по сторонам которой росли старые липы; цветник перед домом; сам дом: маленький, деревянный, старый, вокруг обросший кустами смородины и шиповника. Но, не смотря на прозаизм окружающих видов, что-то в глубине души подсказывало мне, что я попал в необычное место, – уж слишком сладок был здешний воздух, да и птицы пели вокруг глубоко и упоительно, как-то не так, как они поют на земле.

      Я прошел через аллею и подошел к дому; ставни в доме были открыты. Я начал обходить вокруг, чтобы найти двери, но вместо дверей я увидел только порог и дверной проем, – самих дверей не было, хотя на дверной коробке, где они долженствовали находиться, висели ржавые петли, которые свидетельствовали о том, что двери когда-то тут были.

      Постояв с минуту перед порогом в каком-то странном недоумении, я, почему-то робко, позвал:

      – Эй, есть здесь кто-нибудь?!

      Не успел я произнести эту фразу, как тут же услышал позади себя голос:

      – Иду, иду, милый… уже иду!

      Я обернулся и увидел, что через сад ко мне идет старик. Он был лыс, но имел чрезвычайно густую и белую бороду. Одежда его была по-деревенски проста и неказиста, и состояла из какой-то светлой рубахи и старых, во многих местах латаных, штанов военного покроя. Старик был бос, а в руках держал дымящийся дымарь для окуриванья пчёл.

      – Здравствуй, отец, – сказал я ему, когда он приблизился.

      – Здравствуй, милый, здравствуй, – ответил старик, при этом всё лицо его осветилось улыбкой. Это меня несколько ободрило.

      – Вы меня извините… точнее, поймите правильно, – начал говорить я, путаясь и тщательно подбирая слова от боязни быть не понятым, – дело в том… гм… как бы это вам объяснить… одним словом, вы не могли бы мне сказать, где я? Я хотел бы знать, что это за место?.. то есть, где я сейчас нахожусь?

      К моему удивлению эти нелепые вопросы не произвели на старика решительно никакого впечатления. По-прежнему продолжая улыбаться, он ответил:

      – Иногда, чтобы понять где ты, нужно знать кто ты.

      – Кто я? Я … – тут в моей голове произошло внезапное озарение, в том смысле, что я, несомненно, понял, что сказать мне про себя нечего, настолько нечего, что я растерянно пролепетал:

      – Я… я… я не знаю кто я.

      – Плохо родненький, плохо, – произнес старик, сокрушенно качая головой, —

      а имя своё-то ты помнишь?

      – Андрей, –