Отец Варлаам. Сергей Большой

проспекту в сторону Петропавловской крепости.

      Колесница, запряженная шестериком вороных лошадей, была окружена камер-юнкерами и пажами, несущими зажженные факелы, и цепью солдат из лейб-гвардии Семеновского полка. Впереди процессии шли лакеи, камер-лакеи, официанты и прочая подобная придворная публика. Далее вели двух лошадей императора Александра, бывших с ним в Таганроге. Следом солдаты разных полков несли знамена российских провинций, царств и областей России, траурные знамена. За знаменосцами ехали верхом латники в золотых доспехах и шел строй латников в доспехах черных. За ними вели двух верховых лошадей, бывших с покойным в Париже и состоящих сейчас в Петербурге на почетном пансионе. Замыкали шествие делегации от различных разрядов жителей империи, среди которых была и делегация купечества с уже знакомыми нам Ананиевым и Антоновым.

      Перед самой колесницей колыхались хоругви многочисленной делегации от духовенства. Дым от кадильниц густо окутывал расшитые серебром и золотом фелони и митры высших иерархов епархий и митрополий, белые и черные камилавки духовенства ранга пониже и скромные скуфейки служек и монахов, несших хоругви и знамена. Но двух иеромонахов, так нескромно подслушавших беседу неосторожных купцов, не было с ними.

      И дело было даже не в том, что им было совершенно ни к чему попадаться на глаза шествующей сразу следом за колесницей императорской фамилии во главе с новоиспеченным императором Николаем Павловичем, братом усопшего, в компании герцогов и принцесс Вюртембергских, великих князей и двух императриц – матери и вдовы почившего венценосца. Вряд ли кто смог бы узнать в бородатых клириках хорошо знакомых им людей. И не в том было дело, что видеть знакомые и даже родные лица одному из иноков было невыносимо больно. Все уже было пережито, переговорено и выплакано. Дело было прежде всего в том, что эти люди твердо договорились впредь всегда исполнять задуманное и идти до конца во всех начинаниях своих. Когда-то очень давно семнадцатилетний юноша и тринадцатилетний отрок поклялись принести в многострадальную Россию свободу, равенство, братство и благоденствие для всех и всегда быть вместе на этом трудном пути. Но обещания своего так и не исполнили. Отрок стал императором и не решился сделать то, о чем грезили тогда их молодые и горячие сердца. А юноша, оставив эфемерные мечтания, превратился в слугу государя и боевого генерала.

      Две одинокие черные фигуры двигались противно движению процессии в сторону Александро-Невской лавры по пустынному проспекту. Никому не было до них дела, никто не смотрел им вслед. И некому было удивиться странному их поведению, когда, остановившись ровно посередине Аничкова моста, они трижды перекрестились, пропели «Аминь» и продолжили путь дальше к лавре, где путешествующие иеромонахи имели временную резиденцию. Почти все городские жители и приезжие заполнили сейчас специально построенные вдоль траурного маршрута