Мышеловка. Яна Лари

крови трём ждущим за дверями уважаемым в клане женщинам. Это крайне ответственный момент для невесты и ее семьи. Ведь если девушка не докажет свою невинность, свадьба отменится, а вся её семья будет опозорена: родителей осудят за плохое воспитание, и тень её "греха" упадёт на незамужних сестёр. Достойные женихи к ним просто не посватаются. Хоть и не везде так строго чтут традиции, но в нашем регионе с девичьей честью всё очень сурово, Зара действительно рискует остаться старой девой. Одним словом – тёмное средневековье.

      – Не гуляла я, – цежу спокойным, даже ледяным тоном. Я могу гордиться своей выдержкой: эта паршивка только что уничтожила мои надежды на побег, теперь с меня глаз не спустят, если ещё в живых оставят. Такой позор семье не нужен. Из-за кого – купленной девки? Нет. Нанэка рисковать не станет. Но… не избавится же? Она верующая, а убийство грех. Получается, серьёзного мне ничего не грозит. Поэтому добавляю уже с укором – Это ребята пошутили, а Зара ревнует, вот и повелась.

      – Врёшь! – Зара тычет мне пальцем в грудь, и я сжимаю руку в кулак, чтоб не сорваться. Нельзя, не перед Нанэкой. – Недаром она так в школу рвалась! Ни одна из наших до девятого не доучилась, а этой знания вдруг подавай. Хахаль у неё там был, не слушай её мам!

      – Хватит, Зара. Иди.

      Нанэка больше ничего не добавляет, отчего сложно понять, кому из нас она верит. А Зара, облегченно морщится, потирая макушку, и, стрельнув в меня испепеляющим взглядом, сбегает с кухни.

      Никогда ещё я так не жаждала чьей-то крови.

      – Доваришь суп, принимайся за жаркое.

      Слышится сухой щелчок запираемого замка. С внешней стороны.

      – Ты куда, Нанэка?! – барабаню в деревянную дверь, чувствуя, как стремительно тает бравада под напором неизвестности. – Я в туалет хочу!

      – Потерпишь.

      Не знаю, что она задумала, но, окажись Зара права в своих домыслах, мне бы ничего не осталось кроме как воспринять заключение в комнате полной острых ножей как руководство к действию. Мёртвой невесте "вынос чести" не страшен.

      Вернулась Нанэка спустя полтора часа в компании седовласой незнакомки с тонкими, осуждающе поджатыми губами.

      – Идём, – мрачно бурчит приёмная мать, хватая меня под руку, и кивает гостье, чтобы та следовала за нами.

      Волнуясь до взмокших ладоней, я покорно плетусь по широкому коридору, перегруженному позолотой и вычурной лепниной, пока с недоумением соображаю, что конечным пунктом является моя скромная спальня.

      Вот тут уже становится действительно страшно.

      – Заходи, что смотришь? – Нанэка нетерпеливо подталкивает меня вперед, затем, переглянувшись с гостьей, кивает на аккуратно застеленную софу. – Юбку снимай. И трусы тоже.

      – Зачем? – не веря в происходящее, мотаю головой. – Не было ничего, клянусь!

      – Зачем, – скрипуче передразнивает незнакомка, деловито распахивая окно. Солнечный свет тут же разбегается бликами по натяжному потолку, яркий до рези в глазах. – Как ноги перед мужиком раздвинуть никто не спрашивает "зачем" – сами из трусов