Сердце в рюкзаке. Сборник авторских одноактовых пьес. Мира Родмари

панелями и тысячами стёкол на окнах. Но, вот ночью! Ночью – это совсем другое дело. Особенно, когда ярко сияют звёзды и на небе появляется луна. Тогда дома начинают переливаться всеми цветами радуги. Так и сияют! Красотища! Но этого, конечно же, никто не видит, потому что ночью все спят.

      Так вот, в этом самом городе, с сияющими ночью домами, в просторной светлой квартире, на 8 этаже, живёт семья Колокольчиковых: папа, Сергей Павлович, мама, Елена Андреевна, и их сын, Павлик.

      Сегодня день был особенный, и потому Павлик проснулся раньше обычного. Он долго лежал с открытыми глазами, пока не услышал, как папа распевает на весь дом гаммы. Потом он услышал голос мамы, которая просила его прекратить. Так в их доме начиналось каждое утро, кроме выходных.

      «Пора!» – подумал Павлик. Он встал, тщательно заправил кровать, снял пижаму, надел свой домашний костюмчик и новые очки, которые ему очень нравились. К каркасу из гибкой проволоки крепились душки, кое-как прикрученные к крупной оправе, а стёкла были сделаны из обычной прозрачной плёнки. Он оглядел себя в зеркало, посмотрел на настенные часы и вышел из комнаты в просторную гостиную, где суетились папа и мама, собираясь на работу.

      ПАВЛИК. Доброе утро, мамочка!

      ЕЛЕНА АДРЕЕВНА. Павлик, эти очки не предназначены для частого ношения. Сними их сейчас же. Ты похож в них…

      ПАВЛИК. На очень умного, многообещающего мальчика. Правда, папа?

      ЕЛЕНА АДРЕЕВНА. Это невыносимо! Каждое утро одно и то же. Серёжа, ну, хоть ты ему скажи.

      СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. И, что я должен ему сказать.

      ЕЛЕНА АДРЕЕВНА. Что-нибудь, я не знаю.

      СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Сын! Мама сказала, чтобы ты…

      ПАВЛИК. Снял очки. Я понял. Теоретически – это возможно. Но поскольку, здесь видны явные разногласия противоборствующих сторон, одна из которых, ещё не имеет явных прав – в моём лице, а другая сторона, явно сильнее физически, то вывод напрашивается сам собой: любое давление на детей со стороны родителей плохо влияет на психику ещё неокрепшего организма.

      Молчание.

      СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Павел! Очки!

      Павлик, вздохнул, снял очки и отдал их отцу.

      ПАВЛИК (вполголоса). С днём рождения, Павлик.

      СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Что?

      ПАВЛИК. Ничего. Пойду, посмотрю, как там поживает моя золотая рыбка.

      Уходит.

      СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ (рассматривая очки, примеряя на себя). Откуда он их взял? В них же ничего не видно. Он испортит себе зрение.

      ЕЛЕНА АДРЕЕВНА. Не испортит. Он, между прочим, сделал их сам на занятиях по конструированию.

      СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Где?

      ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. На занятиях по конструированию, проектированию и сборке многопрофильных изделий. Там оставалось всего лишь одно место, я не успела тебе сказать. Два раза в неделю, среда-пятница, с четырёх до пяти.

      СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. Ты, что, готовишь его на свой пост директора мебельной фабрики?

      ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА. Не говори ерунды. Это очень полезное мужское занятие. Кстати, отметь эти дни у себя. Я теперь в это время не могу. У меня совет директоров.

      СЕРГЕЙ ПАВЛОВИЧ. А у меня занятия с группой в музыкальной школе, куда