Мечта для нас. Тилли Коул

помоги мне. – Она потерла лоб ладонью. Вид у нее был усталый. Наконец она тяжело вздохнула. – Спрошу еще раз: ты со своей стороны хочешь заниматься исключительно электронной музыкой?

      – Да, – процедил я сквозь зубы.

      Теперь в ее глазах читалось разочарование.

      – Кромвель… – Бонни покачала головой. – То, как ты можешь играть… – Она протянула руку и коснулась моих пальцев. Ее ладонь была такой теплой, голос тихим, успокаивающим и грустным. – Не знаю, почему ты отказываешься, но твоя игра, которую я слышала той ночью… – Глаза девушки заблестели от слез, она прижала свободную руку к сердцу. – Твоя игра меня тронула, и очень сильно.

      Сердце у меня застучало как сумасшедшее, и я никак не мог успокоиться, пока рука Бонни касалась моей руки. «Твоя игра меня тронула». Ее милое лицо осветилось робкой надеждой.

      Она надеялась, что я с ней поговорю, соглашусь вместе писать классическую музыку.

      Потом у меня перед глазами появилось лицо отца, и я словно покрылся ледяной коркой, как ветка дерева после бурана. От злости в кровь хлынул адреналин, я отдернул руку и перекатил во рту пирсинг, стараясь не взорваться.

      – Этого не случится.

      – Кромвель, почему?..

      – Я сказал, этого не случится!

      Бонни замерла. Я окинул взглядом кафешку – все на нас таращились. Тогда я наклонился ближе:

      – Я же просил забыть о том, что ты видела, и никогда не поднимать эту тему. – Я смял в кулаке салфетку. – Почему ты не можешь сделать, как я прошу?

      Я намеревался произнести это резко, чтобы напугать девушку, но вместо этого мой голос сорвался и прозвучал почти жалобно.

      – Потому что я еще никогда не видела такого талантливого человека, Кромвель.

      Каждое ее слово, сказанное мягким, тихим голосом, ранило меня, подобно пуле, и под этими ударами стена, за которой я прятался, затрещала.

      – Забей, – посоветовал я девушке. Невидимая петля, сжимающая мое горло, затянулась туже.

      Рядом со столиком кто-то деликатно прокашлялся, нарушая повисшее напряжение. Закипая от злости, я заставил себя отвести взгляд от Бонни, а Сэм, этот мерзавец с кофейником, спросил:

      – Все в порядке, Бонни?

      – Ага, – ответила она и улыбнулась.

      Внутри все снова перевернулось. На моих глазах она улыбалась уже второй раз за день, и снова не мне.

      Эта мелочь донимала меня сильнее, чем следовало бы.

      Я чувствовал на себе взгляд Сэма.

      – Идешь на концерт в эти выходные? – спросил он.

      – Ага, – ответила Бонни. – А ты?

      – Буду работать. О, пока не забыл: Харви хотел с тобой поговорить.

      Бонни встала и направилась следом за Сэмом. И кто такой этот Харви, скажите на милость? Я допил кофе и посмотрел на лист с нотами, глядевший на меня со столешницы. Мои пальцы сами собой постукивали по столу, пока я читал мелодию Бонни. Оглядевшись, я увидел, что девушка стоит у входа в служебное помещение и с кем-то разговаривает. Некоторое время я боролся с желанием схватить ручку и внести правки, и в конце концов это желание