Письма с Прусской войны. Денис Сдвижков

не могут быть ограничены ни труд, ни попечение, прилагаемые для его благосостояния»[239].

      Артиллерия модна и у тогдашних военных стратегов в Европе, силой вещей привлекая наиболее образованных офицеров. Между прочим, к теоретическим расчетам баллистики приложил руку и уже знакомый нам Леонард Эйлер. Его сын Христофор «Леонтьевич» служил в Семилетнюю войну в прусской артиллерии, а затем при Екатерине II начальником Сестрорецкого завода изготовлял лафеты для русских орудий[240]. Опираясь на выросшее после Петра I поколение образованных профессиональных артиллеристов – таких, как Корнилий Богданович Бороздин, Матвей Григорьевич Мартынов, Михаил Васильевич Данилов[241], Каллистрат Львович Мусин-Пушкин, погибший при Цорндорфе, и др., – в первой половине 1750‐х гг. П. И. Шувалов обновляет организационную и материальную часть артиллерии, реформирует артиллерийскую школу в Петербурге, вводит новые типы орудий.

      Не все из «новоинвентованного» прижилось. «Секретные» или «шуваловские» гаубицы с дулами особой овальной формы для поражения картечью пехоты, а также «близнята» – дву- или многоствольные легкие орудия на одном лафете – не смогли себя зарекомендовать в ходе войны. Зато введенные тогда же «единороги», универсальное орудие, соединившее преимущества пушки и гаубицы, скобы на котором делались в форме единорогов из фамильного герба Шуваловых, надолго остались на вооружении РИА[242].

      Новые гаубицы составили секретный Бомбардирский корпус под командованием упомянутого К. Л. Мусина-Пушкина. Расчеты этих орудий приносили особую присягу, а их статус был выше общеармейского: что-то вроде ракетных батарей «катюш» в Великую Отечественную. Именно они, надо думать, были прежде всего среди канониров, предпочитавших при Цорндорфе умирать вместе с орудиями[243]. Артиллерией Фермор полагал компенсировать слабые стороны российской армии в столкновении с Фридрихом, тем более, что она хорошо показала себя в предыдущем сражении при Гросс-Егерсдорфе.

      Однако сказывается диспропорция в боевом опыте: к началу войны даже среди старших офицеров-артиллеристов РИА более половины, а среди младших и все 90 % были необстрелянными[244]. Русские расчеты считаются менее поворотливыми и меткими, чем пруссаки; да и обученной обслуги элементарно не хватает[245]. У артиллерии РИА также проблемы с конной тягой, часто не хватает лошадей и ездовых. После Цорндорфской баталии из‐за большого падежа оставшиеся орудия частично транспортировали вручную[246].

      Старые полки русской армии стали в несколько линий. По большинству свидетельств, в том числе по официальному плану, в две, хотя некоторые источники говорят о трех. Очевидно, подразумеваются резервы, поставленные между первой и второй линиями[247]. Пространство между первой и второй линиями составляло, если верить шведу Армфельту (№ 112), 2400 шагов, то есть порядка 1,8–2 км. Несколько

239

Об учреждении артиллерийского банка (предложение П. И. Шувалова от 14/25.03.1760 // В. к. Георгий Михайлович 1896 I, 225. Об устройстве артиллерии при Шувалове см.: Егоров В. И. «По усмотрению генералов фельдцейхмейстеров» […] // Егоров 2014, 115–123.

240

Нилус 1904, 267; Эйлер А. А. Записки // РА 1880. Кн. 2. Вып. 4, 333–399.

241

См.: № 32–36 и Действующие лица, Данилов 1842.

242

Данилов 1842, 81–82; см. в общем: Нилус 1904, 258–271; Оточкин 1999.

243

Оточкин 2015, 319.

244

Пашута, Оточкин 2013, 440.

245

По итогам Цорндорфа П. И. Шувалов отмечал: «По причине недостаточного числа […] артиллеристов […] наша артиллерия до того доведена, что при побитии [их] не оставалось из ней кому стрелять» (Масловский II, 217 второй пагинации).

246

Убито более половины лошадей (Бранденбург 1898, 302).

247

По «Генеральной диспозиции» сражения (Коробков 1948, 311).