Только ты одна. Евгения Перова

лошадь, на полголовы его выше. Ударник в школьном ансамбле. Так молотил, что твой Ринго Стар! И куда что делось? Сначала-то еще ничего жили, а потом он работу потерял, ну и все, понеслось. А, ладно, черт с ним. Наливай!

      В конце концов они опустошили и мини-бар. Устроившись на широкой гостиничной кровати, словно на плоту, оба чувствовали себя отрезанными от остального мира. Их плот, мягко покачиваясь, плыл по волнам другой, параллельной, реальности, в которой не было ни Толиков-алкоголиков, ни Светок с их изменами. Саша взглянул на Наталью – она лежала на боку, закрыв глаза. Ее прямые волосы, раньше завязанные в хвост, распустились и мягко сияли бледным золотом. В распахе махрового халата видна была мягкая ложбинка полной груди, где поблескивала золотая цепочка с крестиком. Саша долго любовался, потом тихо спросил:

      – Наташ, ты спишь? Я пойду к себе. Закрой за мной дверь.

      – Не уходи, – сказала Наталья, не открывая глаз, и схватила его за руку. – Останься.

      И он остался. Утром, за завтраком – шведский стол, все как в Европе! – Наталья спросила, внимательно глядя в чашку с кофе:

      – Ты же не станешь плохо обо мне думать? Я до сих пор ни разу… ни с кем… кроме мужа.

      – Не стану, – мягко ответил Саша, взял ее руку с зажатой чайной ложечкой и поцеловал. – Я все понимаю.

      – Спасибо. – Наталья, наконец, улыбнулась и взглянула ему прямо в глаза.

      Это было большой ошибкой, потому что им пришлось срочно вернуться в номер. На работу они в этот день сильно опоздали. Две следующие ночи Сашин номер тоже пустовал. Возвращались они прямым дневным поездом и всю дорогу просидели, взявшись за руки. Саша проводил Наталью до электрички – она жила в ближнем пригороде. Они поцеловались, одновременно вздохнули и невольно рассмеялись.

      – Смотри, снег пошел! – сказала Наталья, а потом добавила: – Как-нибудь переживем это дело, да?

      – Конечно. До завтра!

      – Пока.

      Снег падал большими мягкими хлопьями. Да и пора – начало декабря. Одна снежинка попала Александру прямо на верхнюю губу и обожгла, другая на нос. Саша постоял, глядя в хвост удаляющейся электричке, и поехал домой, чувствуя, как затягивает душу привычная тоска. Надо было подумать, что рассказать Янке про город – она же пристанет с расспросами! А он только и видел, что Натальин гостиничный номер и… Саша невольно представил разоренную постель и томно потягивающуюся Наталью – обнаженную, розовую, прекрасную. Нет, лучше не вспоминать. На следующий день он Наталью не узнал – серая, потухшая, она тихонько сидела в своем углу и на вопросы сослуживцев вяло отвечала:

      – Да простудилась что-то. Продуло, наверное, в поезде.

      Они не общались целый день, но вечером Наталья сама подошла к Саше – они остались вдвоем в отделе.

      – Наташ, что у тебя случилось? – спросил Саша.

      Она всхлипнула и прислонилась лбом к его плечу:

      – Мне так тошно! Толик… Он до белой горячки допился! Вчера приехала, а он зеленых чертиков ловит.

      – О господи…

      – Пришлось сдать в психушку. Он уже раз лечился. Клялся, что