Белое перо. Гектор Шульц

в горле першит от святости этого места.

      – Но ты свою часть сделки выполнил, – грустно вздохнула девушка. – Я помню о своем обещании. Я покажу тебе достопримечательности Прши́брама, а утром уеду в Прагу.

      – Достопримечательности? – удивился Элигос. – Лица твоих родителей будут поинтереснее достопримечательностей, юная леди. Думаешь, я соглашусь пропустить удивительную смесь лицемерных улыбок, бегающих глаз и застрявших в горле слов?

      – Ты меняешь условия сделки?

      – Вношу незначительные коррективы, – улыбнулся демон.

      – Ты странный, Элигос, – тихо сказала Виктория, сжав руку удивленного демона. – Но я рада твоему присутствию.

      – Ох, избавь меня от слез, пожалуйста, – резко воскликнул Элигос, заставив девушку рассмеяться. – Я готов съесть десять отвратительных жирных бургеров, только бы ты не смотрела на меня блестящими глазами, Виктория. Пошли. Я сыт этим городом и заявляю, что он омерзителен.

      Глава третья

      «You’ve been a fallen angel,

      Ripped out of the sky.

      But as your wings grew strong enough.

      You left me – behind to die».

      L’Ame Immortelle – Fallen Angel

      Ночной поезд по-своему прекрасен. И дело не в сопящих попутчиках, которые видят седьмые сны, а в особой атмосфере. Прекрасны фонари, которые проносятся мимо, на миг освещая купе желтым дрожащим светом. Прекрасно запотевшее от дыхания окно, на котором можно нарисовать любую картину, сквозь которую будет видна ночь. Прекрасны долгие разговоры за полночь, когда от стаканов с чаем идет пар, а беседы неспешны и тягучи, словно сироп. В такие моменты люди делятся чем-то сокровенным; своими мечтами, мыслями, прошлым и будущим. Люди на миг становятся людьми, чтобы с восходом солнца снова превратиться во все тех же замученных и грустных существ, которым ночной поезд на миг оголил душу.

      – Значит, ты действительно считаешь себя демоном? – в который раз спросила Виктория, заставив Элигоса вздохнуть и посмотреть на неё взглядом умудренного жизнью человека, которому надоели глупые вопросы.

      – Я и есть демон, Виктория. Зачем мне считать себя демоном, если я и есть он? – спросил он, закуривая сигарету и наполняя воздух купе чуть сладковатым, густым дымом.

      – Ясно. Спишу это на твои странности, – ответила девушка и сделала аккуратный глоток горячего чая.

      – Это не странности, а моя суть, – ответил ей Элигос, весело блеснув глазами. Его забавлял тот факт, что Виктория отказывалась принять его истинную личину. – Я один из семидесяти двух, последовавших за Люцифером. Изгнанник, падший ангел, демон, если тебе так будет понятнее.

      – В книгах было сказано, что Люцифер возгордился и в гордыне своей возжелал стать похожим на Бога.

      – Чушь. В книгах всегда пишут чушь. Чушь писали и фарисеи в Иудее, и почтенные старцы, сгибаясь под тяжестью лет и похоти, когда за замковыми стенами бились армии двух держав. Правду всегда маскируют чушью, стараясь выставить одну из сторон хуже другой, – фыркнул