Лучик-Света. Александр Иванович Вовк

притяжение окажется случайным влиянием другой, более значительной массы, ранее не попавшей в поле зрения? А ведь так случается! Ну и какой вывод из этой истины для меня? Стал я лучше понимать женщин? Вряд ли!

      В общем, Светик, извини за ту давнюю волынку. К чему теперь скрывать, причина для нее имелась: очень уж я поначалу опасался твоих женских чар, которыми ты запросто могла лишить меня соображения. Опасался, что не замечу, как сдамся окончательно в твой плен. Но позже выяснил, что зря опасался! Ты оказалась более цельной, интересной, глубокой, самостоятельно думающей, нежели я предполагал, и скоро я даже минуты не мог прожить, чтобы не вспомнить о тебе, делая это с особой нежностью!

      Мне вполне определенно представлялось, только из-за того, что ты существуешь, будто мир прекрасен, хотя раньше я не обращал на это его свойство почти никакого внимания. Теперь я жил только для того, чтобы вечером увидеть тебя. Потому я и сам переживал, понимая, что напрасно извожу тебя, не догадывающуюся, отчего это я всё тяну и тяну с решающим нашу судьбу предложением. Так или иначе, но это было, и я стойко придерживался своего надуманного плана. «Мол, пуд соли надобно съесть, и, конечно, не в одиночку!»

      И при желании понять меня было возможно. Я уже вдоволь насмотрелся, как миловавшиеся поначалу супруги очень скоро раздражались по пустякам, а чуть погодя вообще превращались в злейших врагов. Не наступить бы и нам на те грабли! Очень я этого опасался, а как заглянуть в наше будущее, еще не знал. Одно дело – восторженные прогулки под луной, ожидание чего-то легкого и возвышенного, таинство первых открытий и признаний, и совсем уж другое – ежедневно повторяющаяся до мелочей монотонно привычная семейная жизнь, состоящая из забот и тревог в большей степени, нежели из праздников и радостей! Такие будни способно скрасить лишь взаимное обожание давно притершихся супругов, но не уходящая бесследно пресловутая любовь медового месяца.

      Тем не менее, время шло, а я продолжал испытывать наши отношения. Именно, наши, а не свои, потому что с самим собой, казалось мне, давно всё было ясно. Еще бы! В твоё отсутствие я только тем и жил, что ты где-то есть, и я непременно увижу тебя сегодня же. Именно для того, чтобы увидеть тебя, я и жил все те счастливые дни. Жил, ждал, надеялся и страдал от не вполне понятных сомнений, но тем и был счастлив! «Может это и есть та самая любовь, описываемая бестолковыми поэтами как вершина человеческих отношений?» – уже подумывал я, забывая о долгих прежних размышлениях на эту тему, выводом из которых всякий раз становилось, что никакой любви в том божественном виде, как ее нам навязывают, просто не бывает! Любовь, это совсем не то, что обычно нам о ней говорят! И наоборот. О том, что следует говорить, обычно, как раз, умалчивают! Наверное, с педагогическими целями! Только бестолковые поэты о ней и поют на все голоса! Но ведь привирают, как всегда! Может, это есть корень многих ошибок молодых?

      «Любовь! Любовь! Если она моя, то во всём сугубо моя, неповторимая, не какая-то там книжная или