СМЕРШ времени. «Чистильщик» из будущего. Юрий Корчевский

потому теплой одеждой не запаслись, мерзнут теперь. Сильный враг, не спорю. Но после сорок первого немец уже не тот пошел, пожиже.

      – Так ты с самого начала на фронте?

      – Не, с июля.

      – С начала и есть. Ну а награды?

      Я расстегнул шинель. На гимнастерке блеснули две медали. Старшина вгляделся.

      – «За отвагу» и «За боевые заслуги» – здорово!

      – И у тебя такие тоже будут, только голову зазря не подставляй, а еще – думай. Приказ ведь по-разному выполнить можно. Поднимешь бездумно людей в лобовую атаку на открытой местности, а немец из пулемета р-р-р-аз – и всех положил. А может – лощина или овраг рядом, скрытно подобраться поближе можно, людей сберечь и задачу выполнить. А отступать негоже – Россия – она хоть и велика, но не безбрежна.

      Так я и проговорил с ним до почти утра.

      Поезд прибыл на станцию Москва-Сортировочная поздно ночью и встал. Поблагодарил я старшину за содействие, попрощался и – пешком, по пустынным ночным улицам, направился в наш батальон. По дороге только патрули встречались.

      Больше мне идти было просто некуда. А это – целый военный городок. Батальон, даже пехотный, обычно не более пятисот штыков. Наш же, отдельный, в иные периоды и до двух тысяч доходил, превосходя по численности полк.

      Добрался, прошел через КПП, доложился о прибытии дежурному офицеру и сразу отправился в казарму, спать. Нашел свободное место и успел поспать до побудки пару часов. Утром в штаб заявился, а навстречу – «товарищ Сидоров». Давно я его не видел – с того самого первого дня, когда меня с ним, раненым, сюда доставили на «эмке» из Можайского управления НКВД.

      – Колесников! Рад тебя видеть живым и здоровым! Ты как здесь?

      – Из госпиталя вернулся.

      – Ну-ка, пошли ко мне, поговорим.

      Мы зашли в кабинет. Надо полагать, звание и должность «Сидоров» имел немалые, раз в штабе у него кабинет отдельный был.

      – Документы давай.

      Он прочитал мою справку и удивился:

      – Так тебе после ранения отпуск положен, чего в расположение явился?

      – Некуда больше податься, товарищ …э…

      – Подполковник.

      – Да уж догадался, что не «Сидоров».

      – Ситуация такая была.

      – Вот что, Колесников. Поставить в строй я тебя не могу, тебе еще сил набраться надо. Давай-ка ты пока преподавателем поработаешь – курсантам боевой опыт передавать надо. На практические занятия в поле выходить не будешь. Идет?

      – Так точно, товарищ подполковник, согласен.

      На занятиях с курсантами я объяснял, как лучше маскироваться на местности, как переходить передовую, брать «языка». В учебниках ведь не все пишут, «наставления» по службе и инструкции не передают мелочей и нюансов, а они для диверсанта и разведчика очень важны.

      В середине января 1943 года вышел Приказ наркома обороны И. В. Сталина о введении погон. Петлицы со знаками различия отменялись.

      После революции 1917 года погон на военной форме не было – большевики отрицали их, как символы старой власти, царской России. Страшные