Притяжение крови. Джулиан Хитч

по Ноэлу: он перестал быть для неё хорошим. Вероятно, если бы не этот сосунок, то она бы даже с ним не заговорила. Заперлась бы в комнате, надеясь избежать любого контакта с ним.

      Ноэл уступает дорогу, и Мартин проходит внутрь, раздеваясь. Гость понимает, что он накалил обстановку, но виноватым чувствует себя только отчасти. Он слишком беспокоился за девушку, чтобы проигнорировать её состояние.

      – Куда?

      – До конца и направо, – говорит Дэйзи и устремляется за Мартином, пока её не хватает за руку Ноэл.

      Дэйзи вздрагивает от его прикосновения: от его жара, от той силы, которую он олицетворяет.

      – Как ты? – опережая его, осведомляется сестра.

      – Плевать мне на то, как я. Когда мы поговорим?

      Она боится рассердить его ещё больше после прихода Мартина, поэтому даже не пытается высвободить руку, хотя ей отчасти неприятно это. Ноэл, словно чувствуя её настроение, через силу отпускает руку.

      – Потом, – говорит Дэйзи в надежде, что это «потом» никогда не наступит. Сейчас у неё есть хороший повод для того, чтобы избежать пронизывающего взгляда брата и его откровений, которые подведут её к пропасти. И она не думает, что у неё будет выбор: прыгать или нет.

      Она встаёт на носочки и трогает лоб Ноэла, отмечая, что он практически обычной температуры. И уходит за Мартином, стараясь оттереть от руки невидимую связь между ними.

      Ноэл все ещё чувствует прикосновение Дэйзи к своему лбу, и ему почти физически больно от того, что он снова лишается этой ласки и внимания, от которой старался отгородиться.

      Только воспоминания не дают ему забыть это так легко, как раньше – Дэйзи была в его кровати.

      Она спала на ней вместе с ним и во сне прижималась к нему лбом. И первое, что он увидел, проснувшись, – пухлые приоткрытые губы сестры. Ноэл мог воспользоваться тем, что она беззащитна, и провести по ним языком, ощутить их вкус. Заставить их снова превратится в алые, словно розы. Он знает, какие они на вкус и насколько нежны. Это заставляет его прокручивать в памяти секунды блаженства их близости, и даже в её отторжении было нечто желанное.

      И Ноэл, не удержавшись, дотрагивается до губ сестры пальцем. Дэйзи во сне смыкает их, слегка обхватив его. Ноэл так долго сдерживался, что теперь любое их соприкосновение сулит вылиться неистовым желанием, которое он жаждет утолить. Полностью и не раз.

      Ему нужна вся она, и сейчас.

      Он чувствует, как напрягся член, и это ещё больше ломает стену запрета. Кажется, что кирпичей в ней осталось совсем немного. Чем чаще сейчас бьётся его сердце, тем быстрее разум мутнеет, и Ноэл уже не помнит о том, что это запрещено. Он ломает замки – один за другим. Остаётся немного.

      Расстёгнутые верхние пуговицы рубашки открывают вид на бледную кожу сестры выше лифчика, на её ложбинку между грудями. Она вся такая хрупкая и желанная. Он хочет провести по её коже языком, заставить и её сердце забиться чаще.

      Он представляет, как срывает рубашку: утренний свет падает на её тело, и она словно светится. Ангел на этой земле, где он хочет запятнать её своими руками, языком, поцелуями, запахом