Василика Даль: Возрождение. Василина Жидких

скорее, и как можно быстрее.

      Спускаясь в подземелье, не поздоровался ни с кем, боялся потерять лишнюю секунду на лишние слова, я вбежал в коридор подземелья и приготовил ключ, чтобы открыть дверь её темницы. Я уже готовился вставить его в замочную скважину, как дверь тяжело отворилась и оттуда вышел сэр Раньон, лекарь нашей семь. Это было плохим знаком.

      Я встретился с его печальным виноватым взглядом и замер в ожидании плохих новостей.

      – Мне жаль, Ваше Высочество, – прошептал он и прошел мимо меня, оставив дверь раскрытой.

      Моё сердце упало в пятки, когда я оказался внутри темницы. Там было пусто, сыро и тихо, вроде бы, всё, как обычно, но на стенах были пятна свежей крови. Там, где была голова Зои, бордово-красные пятна окрасили все вокруг.

      Зои мертва, я опоздал.

      ***

      – Где ты был, сын? – неформально спросил отец, когда я зашел в большой зал. Я не хотел, чтобы он называл меня так. – Отвечай.

      Остановившись напротив него, я посмотрел в его жестокие, безжалостные чёрные глаза, давно ставшие черным, бездушным агатом. Эти глаза, кроме сильного желания окунуть их в те лужицы крови на песке, и растоптать на месте, ничего не вызывали. Желание раздавить, уничтожить старого ублюдка, как он того заслуживает, было сильным.

      Мне хотелось кричать, но нет, я должен быть сдержанным, осторожным, хладнокровным, совсем как отец.

      Смотря ему в глаза, я пытался найти правду там, где её просто не могло быть. Казнь была назначена на завтра, не на сегодня. Почему отец изменил решение? Почему?

      – Кем была Зои? – напрямую спросил я, без должного обращения, на котором он был помешан. Я слышал, как испуганно вздохнули все, кто находился в зале, но меня не волновало. Я хотел вывести его из себя, и не собирался останавливаться после боязливых стонов. Сестра как-то сказала, что, когда идёшь через ад, не останавливайся. – Отвечай!

      – Она была преступницей, заслужившей смерть… – отвечал он, говоря так, будто ничего не произошло. Словно его совсем не раздражало моё фривольное поведение при приближенных к нашему дому, но всё же чужих людях.

      – Ей было семнадцать! – заорал я, не в силах слушать заезженные фразы. Он повторяет одно и то же, как заморская птица, которую обучили одной единственной фразе. Я чувствовал страх тех, кто стал свидетелем нашей ссоры. Затаив дыхания, все находившиеся рядом, замерли в ужасе. Отца боялись. Он никогда не видел разницу между уважением и страхом, простодушно принимая страх за слепое уважение. Старый глупец. – Говори, кем была Зои!

      – Уходи, – коротко отрезал он, сводя свои широкие брови на переносице. Глаза отца побагровели, он был в ярости от моего наглого непослушания. Я почти добился того, чего хотел. Мне почти удалось вывести его из себя, но бедный отец не догадывается о том, что будет дальше.

      Посмотрев на его советников, сидевших за столом по правую руку от отца, увидел, как сильно они были напуганы. Я бы тоже испугался пуще их, увидев со стороны бесстрашную перепалку с отцом. Это был первый раз, когда кто-либо осмелился перебить отца, кто осмелился