Моя летопись выборов: 1989—2018. Аркадий Любарев

результаты голосования по всем участкам, стало ясно, что в протоколах этих четырех комиссий содержимое строк «да» и «нет» по третьему вопросу тоже поменялось местами.

      Семь лет спустя, когда автор работал над этой книгой, он обнаружил еще два участка с ярко выраженными аномальными результатами, которые были им пропущены тогда18. В протоколе участковой комиссии №144, очевидно, поменялись местами строки «да» и «нет» по четвертому вопросу: в протоколе было записано – «да» 316, «нет» 872 (по остальным вопросам результаты близкие к результатам на других участках). В протоколе участковой комиссии №147 аномальный результат по второму вопросу: «да» 336, «нет» 587 (по первому «да» 728, «нет» 194). Обнаружены и другие аномалии: в некоторых случаях, по-видимому, были перепутаны результаты по первому и второму вопросам, так как число ответивших «да» по первому вопросу было меньше числа ответивших «да» по второму. На некоторых участках был аномально большой процент недействительных бюллетеней: так, в протоколе участковой комиссии №3 по четвертому вопросу значилось 12,1% недействительных бюллетеней; на этом же участке оказался наименьший процент ответивших «да» по четвертому вопросу (68,4%).

      На заседании районной комиссии, которое проходило под утро 26 апреля, я предложил не утверждать итоговый протокол, а произвести проверку по участкам №36, 42 и 52. В ответ член комиссии Ю. А. Змиевский обвинил меня в том, что я не выполнил свои обязанности и не обеспечил компьютерную обработку протоколов (как я писал ранее, в компьютерной системе произошел сбой). Председатель комиссии В. И. Лебедев пошел на поводу у Змиевского и попытался устроить разбор моего «персонального дела»: главной моей виной было то, что я допустил постороннее лицо (депутата райсовета А. Н. Касаткина) в помещение, где шел ввод протоколов.

      Большинство членов комиссии не поддержали Змиевского и Лебедева, и обсуждение в конце концов удалось направить в нужное русло. Но в вопросе об ошибках в протоколах я остался почти в одиночестве. Лишь В. А. Белоусов поддержал меня, и то – только по участкам №42 и 52.

      Аргументы большинства членов районной комиссии сводились к двум утверждениям. Во-первых, они заявляли, что комиссии не могли ошибиться. Мол, больше десяти человек подписали протокол. О том, что члены участковой комиссии могли подписать пустой протокол или подписать протокол не глядя, члены районной комиссии даже слышать не хотели (хотя сами зачастую подписывали пустые протоколы). Не подействовало и мое напоминание об ошибке в протоколе одной из участковых комиссий на референдуме 17 марта 1991 г. В этот момент я пожалел о том, что не настоял на разборе той ошибки.

      Другой аргумент членов районной комиссии заключался в том, что в результатах голосования не может быть логики и закономерностей. Мол, избиратели часто ведут себя странно, так что и эти результаты нельзя считать аномальными.

      В результате мое предложение поддержано

18

Этот факт лишний раз свидетельствует о преимуществе электронных таблиц перед базами данных – в электронной таблице все аномалии обнаруживаются моментально.