Черный лебедь. Злата Тур

на грудь, она приблизила лицо на расстояние поцелуя. Ее горячее дыхание опаляло и заставляло мужчину судорожно сглатывать слюну, нервно сжимать кулаки, отчаянно борясь с желанием заключить ее в объятия и овладеть ею чуть ли не на месте. Однако тело не было гегемоном, поэтому он нашел в себе силы отстраниться и глухо сказать:

      – Если я правильно тебя понял, ты предлагаешь мне пользоваться объедками с барского стола?

      Нина хотела взорваться, услышав, что ее сравнивают с объедками, но тут же взяла себя в руки и, опустив взор, выдержав мхатовскую паузу, тихо ответила:

      – Прости, я была моложе и глупей. Я поступила, как в поговорке «Назло маме отморожу уши». Сразу же поняла, что совершила роковую ошибку, но было слишком поздно. Я хочу лишь иногда встречаться с тобой, говорить с тобой, держать тебя за руку. На большее я не смею рассчитывать.

      Льдинки в глазах Штольцева не исчезли, но сердце начало оттаивать.

      – Нинель…. Нина,– поправился он, спохватившись. – Я так не могу. Ты чужая жена, и поэтому не может быть и речи о встречах. Я не смогу делить тебя. Это унизительно.

      Он развернулся и собрался уходить.

      – Ради тебя я разведусь! – твердо сказала Нина и с удовлетворением увидела блеснувшие искорки радости на лице Глеба. – Я разведусь, потому что не могу без тебя.

      И она развелась довольно скоро, на некоторое время привязав Глеба к себе стальным канатом чувства вины – ведь он уверовал, что действительно не оставил ей выбора, уйдя из ее жизни тогда и сейчас разрушая ее брак.

      Он и не подозревал, что на самом деле, только подтолкнул Нину к тому, чего она уже страстно хотела. Пообещав приятельнице вознаграждение за попытку соблазнения мужа, она, как по нотам, разыграла оскорбленное достоинство. Застигнутый врасплох в кабинете с девицей, которая пришла якобы по делу, но вместо дела стащила с себя платье, тот был убит чувством вины. Поэтому даже не сопротивлялся, когда жена потребовала развод и раздел имущества….

      Сейчас эта история словно в презентации яркими кадрами всплывала в ее памяти. Нужно срочно принимать меры, потому что Штольцев слов на ветер не бросает. Пока он не окунулся по уши в новое дело, необходимо его вернуть и желательно снова с чувством вины.

      Она потянулась к полке, где стояла недавно купленная для общего развития книга Литвака, непревзойденного гуру манипуляции. Пролистывая страницу за страницей, она лихорадочно искала ключ управления Глебом.

      О! Вот оно! Амортизационные письма!

      Они позволяют вернуть любимого, друга, партнера, сыграв на тонких струнах его эгоизма собственную мелодию.

      Так… с чего начинается? «Ты правильно сделал, что ушел/накричал/побил меня». Нина карандашом подчеркнула нужные строки. Конечно, правильно! Каждый человек хочет быть правым – а мы и не спорим… «Дальше подтверждаем эту правильность поступка перечислением негативных качеств пишущего. Тем самым идет соглашение автора письма с поступками адресата». Конечно – она эгоистичная,