Путешествие как образ жизни. Исследователь Центральной Азии П. К. Козлов. Т. И. Юсупова

древнего города никому из них добыть не удалось.

      Сообщение Бадмажапова о посещении Хара-Хото вызвало большой интерес у Козлова. Незадолго до своего отъезда в экспедицию он как раз обсуждал с Обручевым сведения Потанина о развалинах древнего города. В свой книге «Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото» Козлов пишет: «От В. А. Обручева торгоуты скрыли существование Хара-Хото и возможность проникновения в Алаша по кратчайшей дороге, принудив его сделать огромный крюк, чтобы пересечь владения Алаша-цинвана на северо-востоке, а не на северо-западе, как того желал наш талантливый геолог»[149]. Если посмотреть на карту пути, пройденного Казнаковым, то можно увидеть, что он также совсем немного не дошел до развалин Хара-Хото: проводники провели его, обогнув древний город. Возможно, это объяснялось особым отношением торгоутов к этому месту, как к своеобразному пантеону духов их предков.

      Следует сказать, что в начале XX в. западные исследователи проводили активные археологические раскопки в развалинах древних городов, обнаруженных ими в Восточном Туркестане, в бассейне р. Тарим, в Турфанской котловине и других местах, которые дали ценный научный материал. Как отмечал авторитетный геолог и археолог Д. Н. Анучин, русским исследователям трудно было соперничать с подобными «богато обставленными экспедициями англичан, немцев и др.»[150]. Поэтому не удивительно то внимание, с которым Козлов отнесся к информации Бадмажапова.

      Поиск Хара-Хото не вносил особых изменений ни в маршрут экспедиции, ни во временной график ее следования. 25 января 1908 г., отправив основной караван в Дэньюаньин, Козлов направился через массив Гурбун-Сайхан в урочище Угольцзин-тологой, в ставку местного князя Балдын-Цзасака, чтобы совершить поездку в низовья Эдзин-гола, к Хара-Хото, и самому проверить полученную информацию о древнем «мертвом» городе.

      В ставке Балдан-Цзасака состоялся «деловой разговор» о дальнейшем пути на Эцзин-гол. «В конце концов, – вспоминал позднее Козлов, – я был рад результатами переговоров. Мы в перспективе видели исполнение своих заветных планов: нам не отказали ни в знании о Хара-Хото, ни в возможности отыскать верблюдов и проводника, но, конечно, не поскупились содрать с нас высокую плату – \Vi лан»[151]. Чуть позже, в письме в РГО, Козлов напишет, что он убедился, в том, «что как название Хара-Хото, так и сами развалины ведомы некоторым из обитателей балдын-цзасаковских владений. Сам Балдын-Цзасак рассказывал <…> про Хара-Хото немало интересного»[152]. Например, что «там торгоуты втихомолку копают, ища скрытых богатств»[153].

      1 марта 1908 г. в сопровождении Балдын-Цзасака экспедиция направились на юго-юго-запад, в низовье Эдзин-гола, к озеру Сого-нор. Из урочища Бага-мото Козлов решил следовать новой, еще не изученной дорогой, «в надежде скорее прибыть к Сого-нору и лишний день провести в теперь уже близком <…> таинственном городе Хара-Хото»[154]. Через две недели прибыли на берега озера, во владения уже другого князя – торгоут-бэйле.

149

Козлов П. К. Монголия и Амдо и мертвый город Хара-Хото. Пг.: Госиздат, 1923. С. 101.

150

Из экспедиции Козлова // Русские ведомости. 1909. 20 сентября.

151

Козлов П. К Дневники Монголо-Сычуаньской экспедиции, 1907–1909. С. 57.

152

Вести из Монголо-Сычуаньской экспедиции под начальством П. К. Козлова // Известия ИРГО. 1908. Т. XLIV. Выл. VII. С. 453.

153

Козлов П. К Дневники Монголо-Сычуаньской экспедиции, 1907–1909. С. 76.

154

Там же. С. 64.