Любви все возрасты покорны. Абрам Хаит

задумавшись, Полина свой рассказ завершила, высказав мысль:

      – Многие девушки считают трагедией потерю своей девственности и больше всего этого опасаются. Бояться надо не этого, это суждено нам от рождения. Бояться надо, чтобы на твоём пути не встретился негодяй, который тебя изнасилует. Многие годы, а может быть, и всю жизнь этот удар судьбы будет преследовать тебя.

      Неимоверным жизненным потрясением стал для Татьяны безвременный уход Полины из жизни – через несколько дней после их разговора она покончила жизнь самоубийством, приняв огромную дозу успокоительного лекарства. Обнаружили её много часов спустя, когда врачи скорой помощи оказались уже не в силах ей помочь. Многие годы Татьяна не могла избавиться от этих горестных воспоминаний, навязчиво, с регулярным постоянством приходящих ей в голову. Несчастье подруги насторожило Татьяну, послужило серьёзным предупреждением, но не помогло самой уберечься от тяжких ударов жизни.

      При общении с Алёшей в один миг, как показалось Татьяне, в её памяти промелькнула судьба подруги, и вдруг остро пронзила мысль отмщения за девичью долю. Она не смогла бы вразумительно объяснить, почему ей, женщине, так страстно захотелось осуществить это, овладев мужчиной. Она даже не пыталась погасить своё желание – не отдаться Алёше, а именно овладеть им. Татьяна подошла к нему, крепко обняла и потянула за собой в спальню. Всё произошло так внезапно и стремительно, что его мужская сущность не смогла устоять против натиска женского обольщения. Помогая друг другу освободиться от одежды, они, не прекращая поцелуев, оказались в постели. Несказанно возбуждённый её горячими поцелуями и ласками, он в каком-то оцепенении неподвижно лежал на спине. Почувствовав его неопытность, Татьяна, стараясь не нарушить его благостного состояния, осторожно, с максимальной нежностью взгромоздилась на него, села сверху и лёгким усилием крепко к нему прижалась. В это мгновение она почувствовала проникающую в неё под большим давлением упругую струю тепла, которая, подобно лезвию острого ножа, вонзилась в её тело. Татьяна не предполагала, что возбуждение обычно эмоционально уравновешенного Алёши может достичь такого накала. Полностью подчинив себя овладевшими ею чувствами, подобных которым ей прежде никогда не доводилось испытывать, она замерла в вожделенном ожидании дальнейших шагов Алёши. Он же, несмотря на охвативший его душевный подъем, продолжал лежать не двигаясь, то ли не зная, чем вслед за этим заняться, то ли боясь нарушить доселе ему неведомое чувство ни с чем несравнимого блаженства. Ощущая неумелые попытки Алёши что-то ещё предпринять и всем своим женским чутьем почуяв его нерешительность, Татьяна полностью взяла инициативу в свои руки.

      С поспешностью истосковавшейся женщины, продолжительное время не имеющей близости с мужчиной, она безудержно, несколько раз принуждала его всё начинать вновь. Тем не менее он не сумел прочувствовать всей прелести близости с женщиной, а она, изумлённая его неопытностью, тоже не получила до конца желанного