…берёзки люблю. Юлия Фёдоровна Комиссарова

командир, я говорю, Севку может сюда привести?

      – Приведи. Приведи, Андрей. А что он в себя еще не пришел?

      – В том-то и дело, что нет. Он ведь самый молодой среди нас. Войны не видел. Я вам про это, уже, сколько времени твержу.

      – Ничего. Привыкнет. Война есть война. Тут уж никуда не денешься. И товарищи гибнут, и сами гибнем.

      Наступило молчание. Тут командир не выдержал и, всхлипывая, произнес.

      – Не могу больше так, Андрей. Не могу из себя равнодушие изображать, когда вот такие пацаны гибнут, – и он поднял нервно руку над землей на высоте около метра.

      Затем он поникшим голосом продолжал:

      – Я ж ведь тоже человек и у меня тоже душа есть.

      – Это я во всем виноват! Я ведь им оружие запретил брать, – сказал Андрей.

      – Ты давай на себя вину не бери, – произнес Половцев, качая головой.

      – Сам виноват. Пацанов погубил. Дурья моя бошка! Куда я их посылал? Я ж их на верную смерть посылал. Думал, обойдется. Пройдут. Прошли… Э-эх, что говорить. Дурень я самый настоящий, а не командир, вот кто я, – повышая голос, причитал командир.

      – Да вы себя не вините. Ведь не всегда же удачно все получается и по плану.

      – Все равно надо было не пускать. У меня ж у самого двое сыновей.

      Снова наступило молчание.

      – Что с ними-то немцы сделали? – спросил, слегка успокоившись, командир.

      – Пытали их, судя по всему. Видно не дознались. Тела их были обнаружены Севой в овраге за лесом. На них следы веревок были, тела сильно избиты и ни у кого из них нет ногтей.

      Командир прикрыл глаза, зажмурился, медленно замахал головой из стороны в сторону, говоря:

      – Долюшка-то, какая им выпала. Ох!

      Наступила тишина. Так они сидели еще несколько минут. Не было больше произнесено ни единого слова. Позднее Андрей поднялся и ушел, а на его место привели и посалили Севу.

      На следующее утро, ровно в назначенное время к командиру подошел Андрей Филипенко. Он был одет в серый сюртук, большие сапоги, а на лоб была надвинута темная кепка.

      – Я, вижу, ты собрался уже? – спросил Половцев.

      – Так точно, товарищ командир, только вот…,– и в этот момент голос его стих.

      – Что? – мягко спросил Петр Харитонович.

      – Только вот, я думаю,… а если конверт попытаются перехватить?

      – Да. Я об этом тоже думал и на этот случай отдал кое-какие распоряжения.

      В этот момент он отошел в сторону и о чем-то задумался. Через мгновение задумчивость исчезла и командир продолжил:

      – До шести часов в нашем распоряжении остается один час, поэтому успеем тебя подготовить. Сходи к Севке, скажи, чтобы план старой площади тебе отдал и сюда приходи.

      – Слушаюсь, товарищ командир.

      Через несколько минут Андрей снова находился около Половцева. Командир взял план, развернул его на столе и начал излагать свои мысли:

      – Слушай, Андрюшка. Видишь здесь памятник? Вот у этого места, я думаю, и состоится передача, поэтому держись поближе. После того, как возьмешь конверт, проверь, чтобы никто за