Современная почта. Олег Мисковец

давно ушедшие из дома,

      щекой касаясь тела автомата,

      закон уже постигли анти-Ома.

      Озвученная встречным ветром пуля

      сворачивает вмиг пространство в точку,

      мишенью – силуэт, сидящий в стуле:

      пришпиленный циклический листочек.

      Бьют гильзы больно, кто стреляет слева,

      Кричит стреляющему где-то справа,

      спит с кем-то на гражданке королева,

      конюшня, ночь, дурь белая, облава.

      Собачья жизнь, спалили дочку мэра,

      об этом завтра полстраны узнает,

      Спас на крови сроднился с частью сквера

      и верит в то, что «климат» в прежнем стане.

***

      выпили всё

      дождей не было

      море на дне колодца

      атенцион!

      черные лебеди

      доклёвывают солнце

      азимут влип

      в стрелку компаса

      ось подавилась скрипом

      скоро прилив

      луна искоса

      липнет к мокрым рифам

***

      философия вопроса

      проведения досуга

      жизнь, похоже, папироса

      часть травы и просто трубка

      философия ответа

      подведения итога

      жизнь с ментолом сигарета

      сладко-мятная изжога

      философия пространства

      метафизика полета

      солнце где-то двести двадцать

      небо потолок до рвоты

      философия улыбок

      перевернутое горе

      опыт выкидыш ошибок

      гений с парадоксом в ссоре

      философия привычек

      в необузданном бунтарстве

      грубых двадцать семь отмычек

      тридцати дверей пространства

      философия поступка

      с философией покоя

      в неспособных на уступки

      казнях нового покроя

      «Не пью. Молчу, как тень немого…»

      Не пью. Молчу, как тень немого,

      и в этой гнусной трезвоте

      не только рифмы о тебе,

      но и несказанных ни слова.

      Дождь перпендикулярно снам

      по тонким веткам, полуголо

      воспоминания уколом,

      душа – проклятый наркоман,

      востребована и вся там…

      Я пуст внутри, как банка «колы»,

      раздавлен, как она же, в хлам.

      Сверкает гранями стакан,

      мой старый друг, со мною в соре —

      memento mortis океан

      поглубже, чем разлуки море.

      Я снова пьян… тобою пьян…

      и если с этим кто-то спорит,

      то это мой самообман.

      «Есть что-то в фотографиях старинных…»

      Есть что-то в фотографиях старинных,

      собой являя часть небытия,

      немного цветом бывшего рубля,

      они не так фальшивы, как картины,

      те, что рисует память торопливо

      и привирает каждому своё.

      Есть, правда, в них какой то мёд

      и цветом, и тягучестью тоскливой.

      «Мне кажется, я знаю отчего…»

      Мне