Раздолбай. Юлия Лим

свои школьные годы, когда она сама была старостой и мальчишки никогда ее не слушались.

      «Видимо, за этот год у меня голова разорвется», – подумала она, тихо вернувшись к учительскому столу.

      После классного часа Светлана попросила Рому задержаться. Когда все вышли, она предложила ему присесть. Он сделал это нехотя, избегая ее взгляда.

      – Что ж, Рома, теперь ты староста класса. Хочешь, я расскажу, чем занимаются старосты?

      – Да мне плевать, чем они занимаются.

      Светлана оглядела его лицо с мелкими порезами, достала из сумки антисептик и протянула ему.

      – Я уже помазал, спасибо.

      Разговор не получался, и она начинала нервничать.

      – Если в классе будут проблемы, сообщай мне. Про успеваемость учеников, про нужды учителей по предме…

      Лисов повернулся к ней. Светлана замолчала на полуслове.

      – Вы правда верите, что такой как я может быть старостой? – спросил он. – Егор хотя бы во всем этом дерьме разбирался. Я же ни черта не знаю.

      – Ну, писать когда-то ты тоже не умел. Сейчас ведь умеешь.

      Рома повел челюстью, опустил взгляд и стал ковырять ладонь ногтем большого пальца.

      – Мать Егора меня ненавидит. Школа ненавидит, полицейские считают, что это я полоскуна угробил. Ну не я это был! – последние слова прозвучали с ноткой отчаяния. Светлана слышала искренность в его голосе, и ее сердце жалостливо сжималось.

      – Рома, посмотри на меня, – она сказала это мягко, но твердо. Как в их первую встречу, когда он сидел перепуганный, ёжась, как котенок. Лисов поднял взгляд. – Я верю в тебя. И верю твоим словам. Если ты так говоришь, значит, я не буду в тебе сомневаться. Но мне нужно, чтобы и ты верил мне. Мы должны найти общий язык. Ты будешь старостой и поможешь мне, а я буду прикрывать тебя перед учителями. Я не вижу в тебе угрозы, Рома. Я вижу в тебе запутавшегося старшеклассника.

      Лисов закивал так, будто изображал болванчика в машине с трясущейся головой.

      – Ты мне не веришь?

      – Я никому не верю, Светлана Александровна. Именно поэтому я еще жив, – сказал Рома.

      Он ушел, не прощаясь, а Светлана осталась в кабинете. Последние слова Лисова не выходили у нее из головы. Она потерла виски, прикрыла веки и погладила их указательными пальцами, чтобы расслабиться.

      – Трудный день, Светлана Александровна? – поинтересовался Георгий Анатольевич.

      Она чуть не подскочила со стула.

      – Сидите-сидите. Со старшеклассниками всегда так. Они полны энергии, в их головах океаны мыслей, а знаний, пока что, с грецкий орех, – он сел туда, где только что сидел Рома. Светлана углядела в нем сходство с внуком. Особенно сильно выделялись зеленые глаза, только у Ромы они были яснее. – Хотите, чтобы я вам что-нибудь подсказал?

      – Если вам не трудно… – она пожевала нижнюю губу, потерла руки друг о друга, не зная, как правильно начать разговор. – Вы уже видели сегодня, как обошлись с вашим внуком во дворе…можно вас кое о чем спросить?

      – Конечно.

      – Почему вы